Сидор помог подняться мужчине, радуясь как малыш, чуду.
– Братка, стоишь, как дуб! Твёрдо стоишь, – помял его за плечи своей медвежьей хваткой.
– Спас меня он, из бани вытащил!
– Должник твой до скончания веков, брат ты мне теперь, пока жив я – за тебя голову сложу.
– И ты мне брат, Сидор, баньку сладим новую за пару седьмиц, то ж моя забота и уменье, – мужчины обнялись сердечно.
– Чехиря щас бы чарочку, за чудесное избавление, да не одну, – пробасил Сидор, широко улыбаясь сквозь бороду густую.– Братушка, как величать то тебя? – спохватился Сидор,– Жинку мне спас, а имени не назвал.
– Стефаном звать, но привыкший к Степану, – чуть смутился спаситель, хмыкнул в усы с сажей от сгоревшей бани.
– Из заезжих чай, или родичи изголялись по пьяной лавочке, – пошутил Сидор, троица засмеялась.
– Из поляцких казаков мой род, можно казати – заезжие.
– Ну, так щас в кадушку липовую воды натаскаю, на кабыцке нашей воды нагрею, отмоем тебя, друже, и по чихирю то выпьем за знакомство, потом Марфушка нам своего узвару ягодного забродившего ещё подаст. Горлица, моя, пойдём в хату, – Сидор нес любимую, словно перышко лебединое.
Позабылось и быльем поросло то происшествие, сгорела и сгорела та баня, чего только и не бывает в жизни, целые хутора выгорали с полями сухотравья по весне. Только Сидор не забыл. Началась посевная, хутор притих в тяжкой работе. Марфа и мальчонку того подняла на ноги на счастье родителям. Стефан с Сидором за месяц сладили баню, по-новому, печь поставили из самана на две комнатки и каменку в помывочной. Во дворе по огромной смеси из земли, песка мелкого речного, золотистой соломы и навоза топтал по кругу конь сизый. Стефан лихо направлял лошадь, сидя без седла, в одних штанах, взбивая как тесты саман. Только и слышен был свист его залихватский на всю округу, да шуточки. А Сидор клал смесь в заготовленные березовые формы для кирпича. Банька получилась ладная, больше прежней, с двумя входами и пристройкой для сушки трав. И пол не как прежде, земляной, а глиной, с уклоном для воды, вымазан. В потолке продух для дыма. Соседи хитрыми лисами кружили, завистливо охали да ерничали. Лукерья, что через двор живет, так внучека подослала вопросы задавать, из чего и как та банька заморская делается. Стефан и передал, что на княжеский манер срублено. И отваром против нечисти приправлен саман , да сруб. Как нечистая душа подойдёт ближе – сразу кукарекать зачинает. Соседи от забора быстро отлипли, ходили мимо скоренько, только косились.
***
Пролетело лето нарядное, махнув зеленой косынкой листвы и золотой юбочкой ржи колосистой. Урожайное выдалось и богатое виноградом над навесами и ароматами земляники и малининника в лесу, уступив права осени рябиновой. К концу шла страда и сбор даров земли, начались на хуторе предсвадебные всполохи. Гриня невесту засватал. Румяную черноокую Настасью с соседнего хутора. Шибко красивая девица, хоть не из зажиточных. Все хаты и куреня скрипели от сплетен о Гришкиной занозе. И до Марфы слухи долетели с таким шумом, что перебили звонкий стук набиваемой Сидором косы.