Всю неделю ребёнок не вставал с кровати. Высокая температура, постоянный жар, сменялся невыносимым холодом, мальчик страдал, но мужественно переносил все муки. Его кости постоянно скрипели, трещали, казалось, что они ломаются, перестраиваются в другом порядке. Немыслимые боли настигали ребёнка во сне. Он спал урывками, и каждый раз терпел новые приступы боли, стиснув зубы, он держался.
Отец накрыл сына третьим одеялом.
– Ничего, ты сможешь… Скоро боль уйдет, и ты будешь снова бегать и играть на свежем воздухе.
Мужчина улыбался, но в его глазах, которые становились менее голубыми и все больше напоминали красно – белые большие шарики, мальчик видел горесть, тревогу, беспокойство…
Ребёнок улыбался в ответ и всегда, когда отец подходил к двери, уверенно с необычной силой в детском голоске, четко повторял одну фразу день изо дня: «Я не слаб как человек, я силен, как зверь.»
Отец останавливался в дверях, оборачивался и с широкой улыбкой подтверждал, несмотря на трепетный страх в своем сердце.
– Да, ты не слабый человек, ты сильный маленький зверь, малыш. Спокойной ночи…
Но тревога не оставляла мужчину в покое. Он переживал по – любому поводу. Его сын стал вести себя странно, необычно с тех самых пор, как заболел.
Мальчик страдал от недуга, который врачи не знали. Он обращался за помощь к многим специалистам; некоторые из них были высококвалифицированными профессионалами, а другие обычными людьми своей профессии. Но все они, как один только пожимали плечами.
– Чёрт знает! Мож простуда? Мож какая – нибудь новая детская болезнь? В общим, мужайтесь и надейтесь на лучшее…
Отец был подавлен. Он всему мог бы найти объяснение: и болезни сына, и врачам, всему… но вот только… постоянные сравнения… даже не сравнения, а утверждения ребёнка, что «он – зверь, а не человек» бедный, измученный мужчина не мог понять…
Голубые глаза резко распахнулись. Он был один. Ребёнок встал с кровати. Его кости снова ломили с немыслимой болью. Дрожащие ноги подкосились, и он упал на колени. Сильная боль заставила мальчика лечь спиной на холодный, деревянный пол.
Он катался из стороны в сторону, тихо стонал, выгибая шею назад, а грудь его поднималась вверх. По мягким, бледным щекам текли маленькие, несмелые слезинки. Они падали на пол и превращали его ещё в более холодное место, где в беспомощном, но ещё в сильном духе метался ребёнок. Ему хотелось позвать отца, но что – то его постоянно сдерживало. Его голос не мог превратится в крик, только стон, тяжелый, страшный, болезненный стон был посилен ему сейчас.