– Я от Татьяны Михайловны. Она…
Я не успела договорить, домофон запищал, впуская меня внутрь. На третьем этаже я остановилась. Рука потянулась к звонку, но тут же щёлкнул замок, и дверь передо мной открылась.
Женщина с тёмными кругами под красными глазами смотрела на меня безучастно, как будто снова спрашивая, кто я такая.
Я протянула пакет с лекарствами.
– Вот, тётя Таня, то есть Татьяна Михайловна просила… – мямлила я, позабыв поздороваться.
Вид у женщины был такой жалкий, что я не могла смотреть ей в глаза и разглядывала квадраты на полу.
– Спасибо, – прошелестел голос.
Я не знала, что мне ещё сказать или сделать. Но уйти просто так я не могла.
– П-простите, я знала Артёма, – преодолевая спазм в горле, начала я и посмотрела на его мать. Её лицо выразило лёгкое изумление. – М-можно я зайду? – брови женщины поползли ещё выше, а в опустевших глазах читалось недоверие и сомнение. – М-мы… мы общались через интернет, – попыталась я объяснить. – Я могу показать переписку, – пыталась убедить я, надеясь, что всё же это не понадобится.
Женщина ничего не сказала, только сделала шаг в сторону, пропуская меня внутрь.
Мы сидели на кухне. Мама Артёма, Таисия Сергеевна, приготовила мне чай. Я совершенно не знала, о чём с ней говорить. Тишина стояла гробовая. Я слышала через приоткрытое окно, как тихо бухнула входная дверь, где-то кричали дети, как тикали старомодные часы на стене и топали соседи наверху.
– Мне очень жаль, – решилась я заговорить первой. – Артём… он был очень талантливый.
– Да, – тихо и отстранённо ответила Таисия Сергеевна и снова уставилась на свою чашку.
Я сделала глоток и предприняла новую попытку.
– Как… как это случилось?
– Авария. Никогда не смотрел по сторонам. И телефоны эти…
Мне кажется, ей не очень хотелось со мной говорить, и я сама не знала, что я тут делаю.
Я снова отхлебнула чай. Неужели его маме даже не хочется узнать обо мне побольше? Но она казалась абсолютно равнодушной к моему присутствию. Наверно, это нормально для того, кто собирается отключить своего сына от приборов, которые поддерживают его живым уже девять месяцев.
Эта мысль снова вернула меня к вопросу: как это возможно? Мы переписывались с Артёмом. Я видела его записи. Всё происходило сейчас, в реальном времени. Он пропал несколько недель назад. Но до этого он был реальный, живой, настоящий. Я не могла его выдумать!
Вдруг я услышала тихий пассаж гитарных струн и вскинула голову. Показалось?
Да нет, мелодия продолжала звучать, и я узнала её. Это была та самая песня. Наша песня. Time Is Running Out.