На фоне этих последних событий смелых ток-шокеров, рискнувших всё-таки пригласить Пашу на своё шоу, осталось только двое. Точнее, политические рыцарь и рыцарьша, два самых рейтинговых политических ток-шоу страны. Об этом нам можно было только мечтать, и то, как выразился наш столичный депутат, только за большие деньги и с хорошими связями. Вы не поверите, но после такого случайного стечения обстоятельств мне в голову полезли какие-то странные и подозрительные мысли. Я хорошо знаю своего брата Пашу, и точно знаю, что он не умеет ничего делать специально, а тем более гадостей с корыстным умыслом. Но то, что происходило вокруг нас с Пашей в последнее время, начинало казаться мне чей-то заранее спланированной акцией. Акцией большого количества людей или хуже того, действительно, стечением роковых обстоятельств. Это была уже какая-то мистика. Люди что действительно не видят дальше своего носа?
В общем, выбор пал на ведущего с каким-то полуиностранным именем, я точно не запомнил. Да мне было и не до этого, я был на грани нервного срыва. Правда, и Паша, узнав о том, что он будет выступать на этом популярном политическом ток-шоу, заметно за переживал. Ведь Паша знал и любил смотреть это ток-шоу.
В отличие от нас наш столичный депутат был совершенно в приподнятом настроении, даже больше обычного, чем вызывал у меня ещё большее раздражение. Его шутка по поводу того, что ведущий этого ток-шоу его коллега, и они оба в небесной канцелярии в одном отделе получали свои лицензии, была мною совершенно не понята. Мне было не до юмора, моя нервная система физически ощущала приближение какого-то страшного апофеоза.
Когда мы прибыли на съёмки телепрограммы, и нас пригласили в комнату для ожидания, в моей голове совершенно отчётливо зазвучали хаотичные звуки “распевки” музыкальных инструментов, обычно доносящихся из оркестровой ямы перед началом концерта. Тогда ещё я не придал этому особого значения, отнеся эту головную боль к нервному состоянию. Я всё ещё пытался, хотя и слабо, но достучаться до здравомыслия или же хотя бы к чёртовой человечности нашего столичного депутата, чтобы хоть как-то предупредить неизбежный фатальный удар по самолюбию и политическому рейтингу для нас всех, и в первую очередь смягчить неминуемую психологическую травму для Паши.
– Я должен быть рядом с Пашей, когда он будет отвечать на вопросы. Это хоть как-то поможет ему сконцентрироваться, – нервно, подбирая слова, говорил я.
– Это невозможно. Вы же сами это понимаете, – спокойно и уверенно отвечал столичный.