крик. Подружки-ровесницы Светланы, с которой она спала здесь, под крышей сарая, – в летнюю пору спать в избе душно и нет лучше постели, чем свежескошенная трава-сено, -уже не было рядом, только покрывало, лежащее рядом, сохраняли еще тепло и запах ее тела. Забавы тоже не было слышно, – значит, баба Поля уже подоила и выпустила ее в деревенское стадо. Да, вот, и крик пастуха, – «Эгей! Эгей!» – вместе с мычанием коров доносится издали, за огородами. С этими звуками Валя ощущает всю красоту раннего сельского утра с его чистыми отголосками – позвякиванием ведер, скрипом колодезного барабана, низким голосом тети Иры, соседки сзывающей своих индюков: «Чип, чип, чип, чип.. .». Валя с минуту еще лежала, процеживая сквозь дрему эти утренние звуки деревни и наблюдая, как в плоском деревянном проеме срезанного оконцем ослепительного солнца роится проснувшаяся мошкара. Она лежала и рада была тому, что впереди у нее большой-пребольшой день, и уже отдавалась ему со счастливым чувством. Немного ловких движений – и она оказалась внизу, возле двери сарая, спустилась вниз; земля выбитая копытами Забавы, свежа и влажна с ночи, но солнце купающееся в утренней дымке и поднятой коровой пыли, обещает ясный знойный июльский день. Неземное утреннее чувство продолжает переполнять девчушку, с этим она идет босиком по холодным, разбитым от времени, каменным плитам к рукомойнику, но ей все равно приятно идти босиком. Умывальник самый простой, пластиковый. Его купили на базаре в райцентре родители. Ему уже около года, но он еще не растерял своих красок и формы. Крышка у него красного цвета, а сам он белый. Каждую неделю, мама или бабушка, его снимают и ополаскивают от накопившегося осадка. Валя умывает лицо ледяной колодезной водой (каждое утро ее наливает бабушка, когда встает с кровати в терраске и идет умываться сама), принимается утирать лицо свежим душистым полотенцем, которое уже впитало в себя утро и первые солнечные лучи. А в это время в дверях избы показывается бабушка.
– Ой, внученька встала, кровинушка моя родная! Скорей, быстрей, давай, я молочко уже процедила. Она стоит в дверях, одетая, как обычно, в просторную белую рубаху с вышитыми алой ниткой рукавами и охватывающим шеи широким воротником. Подол рубашки, также, вышит вручную красным крестом. Снизу одета самая обычная, коричневая юбка с цветастым передником и калоши. Бабушка очень любила и гордилась своим творением, этой своей рубахой. Она очень любила шить в свободное от деревенских забот время, и всюду ходила в таких вот вышитых рубахах. В их деревне уже мало кто ходил в одежде с национальным колоритом. Чаще только пожилые люди, да и те, по большим праздникам. Все остальные жители предпочитали современные магазинные наряды, привезенные из города. В их семье только бабушка продолжала старые традиции, к которым приобщили ее еще с детства. Валя же летом бегала в ярком цветном сарафанчике салатового цвета и легких белых босоножках на липучке. Обычно в жару, как и сегодня, бабушка, носила на голове повязанную кзади косынку белого цвета. А ее внучка с двумя косичками, на голове, повязанных красными лентами, и прямой челкой на лбу, ходила просто так, с непокрытой головой. И только когда становилось совсем жарко, иногда, надевала белую панамку. Валя подошла к бабуле, та обняла ее, прижала к пышной груди И повела в дом.