Оба его глаза, и живой и искусственный, внимательно уставились на опухший палец Богдана. Пациент сидел на стуле, боясь шевельнутся, напуганный и ошеломленный внешним видом старика. Он так и продолжал сидеть, даже после того, как старик своей механической рукой ловко ухватил раздутый палец, слегка надавливая на него, смотря на реакцию Богдана. Тот лишь слегка морщился, почти не чувствуя боли из-за страха. Мастер провел рукой над всей его ступней, освещая его тусклым голубоватым светом, наклонил голову, над чем-то размышляя, а затем многозначительно поцокал языком.
– Все довольно плохо, знаешь ли, – поделился он с Богданом.
– Да? – смог выдавить из себя он.
– Несомненно. Если бы я занялся твоей проблемой недели две назад, все было бы намного легче.
Богдан промолчал, ожидая, что все же будет дальше с его ногой. Да и с ним самим.
– Мои услуги довольно дороги, как и услуги любого ремесленника. Но, как вижу, ты богат, – он чуть улыбнувшись кивнул на сапоги, – так что проблем, я считаю, не будет.
– Проблем? – тихонько спросил он.
– Да. Я бы помог только за одну твою услугу, но у ремесленников есть свой кодекс, не позволяющий заниматься благотворительностью.
– Гхм. Так что в итоге?
– Резать, – коротко и однозначно, не позволяя никаких возмущений, ответил старик, – резать и ставить новую.
– Новую?
Старик постучал пальцем по своей механической руке.
– Аааа… – грустно ответил Богдан и понурил голову.
– Ты не переживай, – ободряюще улыбнулся мастер, – пятьсот серебряных, и твоя нога будет лучше прежней. Никто даже и не заметит, если свои красивые сапоги снимать не будешь.
– А если… – начал, было, Богдан.
– Тогда без ноги придется жить вообще. Ну или просто не жить. Инфекция, заражение, сепсис, смерть. Такую заразу ни один лекарь не вылечит, поверь мне, – старик заинтересованно ждал ответа пациента.
– Без ноги тяжко жить будет, – больше для себя промямлил Богдан.
– Очень, – подтвердил старик, – а так всего пятьсот, и будешь жить, как раньше жил. В три раза дешевле, чем обычно, между прочим. Себе в убыток.
Старик кашлянул пару раз.
– Главное про уговор не забудь, что я остаться смогу тут.
Несколько секунд Богдан молчал, обдумывая варианты. Пятьсот серебряных, это много, конечно, но теперь он мог себе их позволить. Да и не узнает никто про ногу. А крестьянина без ноги и без каких-либо особых умений ждала голодная смерть. Так что выбора особо и не было.
– Ладно, – грустно вздохнул Богдан, готовясь расстаться с деньгами и с любимой ногой, – делай что знаешь.
– Хорошо, – широко и немного жутко заулыбался старик в преддверии новой работы, – ложись на стол, и начнем.