– Сейчас я накрою вас пледом, синьора, – сказала Анна и тут же накрыла больную.
– Украли у меня теплую одежду. Мне холодно, – снова закричала она и начала стучать ногами по подножке кресла.
На улице жара. К вечеру жара чуть спала, но ненамного. В доме же, благодаря толстым стенам, была комфортная температура. И уж никак не холодно.
Антон пытался «услышать» ее. Но кроме бессвязного бреда о листьях, мальчике, который улетел на небо, и холоде, он ничего не слышал. Бессвязная речь больного человека. И только.
Однако лицо ее не было безумным. Как странно. Антон никогда не видел страдающих этой страшной болезнью. Какая все-таки трагедия: восьмидесятилетняя Джина, вместо того чтобы наслаждаться общением с детьми и внуками, сидит у окна в обществе сиделки и безумно твердит одно и то же.
– Она часто проявляет агрессию? – тихо спросил Антон Анну.
– Синьора чаще молчит. Вообще-то она не буйная. Очень спокойная.
– Вы и в клинике за ней ухаживаете?
– Да. Нас трое. С такими больными нужно быть внимательными.
– У вас очень трудная работа.
– Поначалу было сложно, да. Но я привыкла. И синьора совсем не капризная, как некоторые пациентки.
– Значит, она редко капризничает? – улыбнулся Вито, – бедная мамочка…
– Такие больные ничего не понимают. Это родные страдают. Потому что помнят их другими. А больные совсем не понимают, в каком состоянии они находятся. У вашей мамы, синьор, средняя стадия заболевания, так что физические страдания пока ее не коснулись. Будем надеяться, что лекарства задержат процесс деградации.
– Анна, а о листьях и мальчике она часто говорит? – спросил Антон.
– Нельзя сказать, что часто. Но я несколько раз слышала эти фразы в последнее время. Она чаще молчит.
– Вы читаете ей книги или журналы? – спросил Вито девушку.
– Да, синьор.
– И она слушает?
– Не знаю. Ваша мама молчит. Бывает, что я читаю подолгу. Она не перебивает. Но слушает или нет, я не могу знать. Мы прочли таким образом роман Алессандро Барикко. Еще мы читали «Историю красоты» Умберто Эко, которую принесла синьора Клаудиа. Издание очень хорошее с множеством репродукций известных художников и скульпторов. Мне кажется, вашей маме было интересно.
– Листья, много желтых листьев, – громко заявила о себе баронесса, – они кружат и кружат над мальчиком. Ангел улетел на небо. Angelo… – продолжала она бормотать.
– Синьор Чезари, когда нам можно уехать?
– Я уже позвонил в клинику и вызвал машину. Они должны приехать с минуты на минуту. С вами расплатились, Анна, за эти дни?
– Да, спасибо. Синьора Клаудиа выписала мне чек.
– Вам спасибо. Я заеду дня через два, проведаю мамочку.