– Нет, я не об этом эпизоде. О захоронении Витторио тебе рассказывал раньше. Только тебе. Это так?
– Кажется, он говорил, да.
– Ты не помнишь точно? – удивился Антон.
– Знаешь, Антонио, я, в отличие от моего брата, очень спокойно отношусь к археологии, этрускам и прочим древностям. Конечно, я слушаю его рассказы, но… У нас говорят: «Da un orecchio gli entra e dall'altro gli esce251».
– У нас тоже так говорят, когда не придают значение услышанному. И все-таки. Вспомни, пожалуйста.
– Попытаюсь. Сегодня у нас суббота. Во вторник у Джулии был юбилей. Может быть, в понедельник? Вечером, в понедельник?
– Нет. В понедельник перед обедом он встретил меня в аэропорту, и весь день мы были вместе.
– Тогда… – она задумалась, – тогда в воскресенье. Да. Мы с Вито виделись в воскресенье.
– Где вы встречались?
– Здесь, в клинике.
– И кто слышал ваш разговор?
– Мне кажется, рядом никого не было. Я не помню точно. Правда, не помню. Только помню, с каким восторгом он рассказывал о рыжеволосой мумии. Что-то про нож в ее груди говорил. Жуть какая-то. А он радовался находке! Я еще подумала: «Как ребенок, право! Такой восторг!» Но брат был счастлив. Как будто клад нашел. А всего-то гробницу раскопали с мумией и скелетом. Антонио, у меня мозги устроены по-другому, не так как у вас двоих, – она, наконец, улыбнулась, – меня настоящее интересует гораздо больше, чем прошлое.
– И ты не одна такая, – Антон засмеялся, – это как раз мы – немного чокнутые. – Потом добавил: – и все-таки если ты вспомнишь, был ли кто-нибудь рядом, когда вы разговаривали с Вито на эту тему, позвони, пожалуйста.
– Неужели это имеет значение?
– Мне кажется, это очень важно.
– Хорошо. Подумаю на досуге.
К ним подошел Витторио и, убедившись, что они закончили разговор, увел сестру в сторону: договариваться насчет похорон Джулии.
Антон зашел к баронессе. В ее комнате находилась Анна. Она читала Джине какой-то журнал.
– Это снова я. Хочу немного пообщаться с Джиной.
– Пообщаться? Не думаю, что синьора будет отвечать на ваши вопросы. Вы же знаете, при такой болезни адекватная беседа с пациентом, практически, невозможна, – последнюю фразу она сказала очень тихо.
– Общение – это не только вопросы и ответы. Иногда молчаливый взгляд может рассказать лучше всяких слов.
– Я вас понимаю. Но должна предупредить, если синьора будет недовольна, я…
– Не волнуйтесь, Анна. Я буду очень деликатен.
– Попробуйте. Только я не могу оставить вас одних. Вы не родственник синьоры.
– Я и не прошу нас оставлять. Наоборот, мне может понадобиться ваша помощь.
Все это время Джина молчала. То ли она слушала их беседу, то ли просто думала о чем-то своем, глядя рассеяно в окно, понять было невозможно. На лице ее была непроницаемая маска. Однако руки… Руки баронессы не были спокойны. В левой руке она держала веер и обмахивалась им. Пальцы правой руки чуть заметно постукивали по подлокотнику инвалидного кресла.