Скоро пришел сын. Он остановился в дверном проеме, прислонившись к косяку двери и, держа в руке какой-то лист бумаги и тонкую тетрадь, присматривался к отцу. Отец смотрел в ответ, сквозь мальчика.
Малыш, постояв еще немного, и забывая вчерашнюю трагедию, заполз на кровать, приближая к вонючему папкиному лицу свой нежный носик.
– У меня наклейки. Мы вчера купили, – произнес малыш, поднося к пустым глазам лист, усеянный изображениями человека-паука.
Наклейки. Первый раз за утро подумал папка и сфокусировал, наконец, свой взгляд на сыне. Молча, как огромная деревянная колода, он протянул руку к листу бумаги и стал отковыривать крайнюю наклейку. Малыш раскрыл тетрадь. Не слушающимися толстыми пальцами, при помощи сына, он криво наклеил наклейку в тетрадь. Этим они занимались все утро. Мальчик много и вдохновенно рассказывал про машинки, батуты, других детей, с которыми он познакомился, про маршрутку туда, автобус назад, про небо, собак, траву и чаек, нежно и аккуратно поддерживая тяжелые папкины руки и помогая ему клеить наклейки. Отец молчал, иногда гудел и сосредоточенно клеил наклейки.
С тех пор жизнь семьи сильно изменилась.
Невидимое для чужих глаз, пятно в папкином теле расползалось все глубже и шире, огибая руки, ноги, внутренние органы, запуская свои крошечные линии в сосуды и обвивая сердце и мозг, пока не поглотило его целиком.
Чем больше делалось пятно, тем больше глупел и превращался в ребенка папка. Все чаще он стал засиживаться на диване, внимательно глядя на паровозики, машинки и конструктор, в которые играл сын, несмело протягивая к ним руки, помогая играть и весело гогоча, когда получалось построить домик. Он стал отводить сына в сад и потом нетерпеливо ждать его возвращения, чтобы можно было рассказать, как сегодня во дворе бегали собаки и сколько белых машин он насчитал, пока ходил в магазин. Водка стала ему не вкусной, какой-то горькой, щипучей и противной. Старые друзья как-то странно пахли и не хотели разговаривать про наклейки и игрушки. За несколько месяцев уровень папкиного развития откатился где-то к семи годам. Жизнерадостный, веселый, разговорчивый и очень послушный папка, приводил в ступор, свою, привыкшую к тупой борьбе, супругу. У нее тоже пропал повод пить. Она успокоилась, сильно похудела и похорошела. Заботиться о двух детях сразу было странно, но терпимо, она быстро и легко вошла в колею нового и спокойного быта.
Папке очень полюбилась работа дворника. Супруга отвела его в домоуправление и помогла устроиться на работу, здесь же, в своем дворе. Аккуратно и не торопясь, подметал он узкие тротуары, собирал мусор и чистил детские песочницы. По выходным они выходили вдвоем с сыном. Мальчик таскал за отцом ведра, метлы и лопаты, непрестанно щебеча и смеясь.