Ночь была темнее обычного и только мутный лунный свет серебрил молочно-белую кожу обнаженной девушки, выходившей из Леса. Ее волосы, буйными языками красного пламени спускались до розовых пят, темные глаза бесстрашно смотрели вперед, на приближающуюся деревню.
Она бесшумно, словно призрак, зашла в избу, привычно заставая своего юношу за чтением. Глаза ее засветились нежностью и любовью. А когда юноша заметил ее, улыбнулась и, не испытывая никакого смущения, подарила ему поцелуй.
С последней соловьиной песней выглянул первый луч солнца. В предрассветной тиши плакали цикады. У кромки леса в тени куста бузины лежала Глупая Лиса и, казалось, спала.
Мы гуляли с тобой по Праге. День перекатывался в вечер, улицы погружались в зимнюю темноту. Моя холодная ладонь куталась в твою – тёплую. Светлячки фонарей указывали нам путь по горбу моста через чёрную ленту реки. Наши слова превращались пар, путались в ветвях деревьев и исчезали.
Мы бежали, перепрыгивая через зеркала луж, в наше маленькое гнёздышко с чехословацкой мебелью и запахом нафталина. Мы бежали, чтобы на долгую ночь, а может быть и на весь следующий день, укрыться от целого мира и не видеть никого кроме друг друга.
Я тогда ещё не знала, что это любовь. Я куталась в шарф, собирала губами тепло с твоих щёк и хотела остановить время, потеряться в днях и часах, запутаться в простынях, выкинуть обратный билет и чтобы у нас были только мы.
Луна выкатилась в небо и на мокрый асфальт. Мы закрыли входную дверь. Мокрые носки оставляли следы на паркете, холодные носы обещали простуду с температурой. Десять минут и ванная наполнилась паром, морской солью и нами.
Наша любовь стала для меня прекрасным зимним сном, который – я знала – не мог длиться вечно. Подобно Глупой Лисе, я позволила себе раствориться в этом чувстве, согреться и позабыть, что мы пришли из разных миров.
И даже спустя сотни лет, когда я буду бродить по этому миру, сочинять новые заклинания, а тебя уже не будет рядом, каждую зиму, я буду вспоминать тепло твоих рук.
Сказка о терпении и ароматном кофе
Вечер медленно, лениво, но уверенно расплывался по подмосковным улочкам. Влажными, дрожащими облаками опускался туман, поблескивая в искусственном желтом свете зажигающихся фонарей. Линии домов, оград, живых изгородей становились расплывчатыми, и возникало волнующие ощущение того, что все здесь нереально, словно зыбкий, неустойчивый мир, который редкие счастливчики были способны наблюдать ближайшие несколько часов ранней весной.
Небольшое кафе-кондитерская – всего на несколько столиков – наполнялось ароматами свежей выпечки, навевая на посетителей чувство умиротворения и уюта.