Бровь Брежнева (Липкин) - страница 8
– Клавдия Васильевна, где же ваши эполеты? Без эполетов у нас не будет менуэта… Если, конечно, вы понимаете, о чем я…, – похабно подмигивал Мутерперель.
На третий день вернулась жена Вахтанга – молодая кареглазая грузинка и выгнала Мутерпереля с Полуяновым.
Сутки Полуянова рвало вином и шашлыками с кинзой. Лицо оплыло, веки не хотели открываться. Колотило так, что что пружинная сетка кровати ходила ходуном. Бросало то в жар, то в холод. Бабка Снежана хлопотала: меняла намокшие от пота простыни, вычищала тазики с блевотиной, выводила во двор помочиться, стоически отпаивала куриным бульоном.
На следующий день приехал Мутерперель. Осунувшийся, похудевший, но полный деятельной энергии. Загрохотал альпинистскими ботинками по деревянному полу.
– Сегодня поднимаемся на гору смотреть засекреченный радарный комплекс, – сходу сообщил он. – Видали на горе большие белые шары? Вот это он и есть! С военными я уже договорился!
Каждый его шаг отдавался в голове Полуянова пронзительной головной болью. Не выдержав, он взорвался:
– Зачем вы это мне все устроили? Я неделю уже только и делаю, что пью с вашими дегенеративными друзьями! На хрена мне ваша библиотека? Эта блядская голова Леприкона? Долбанный дрессированный зубр? Зачем весь этот цирк?
– Ну как же…, – изумился Мутерперель. – Вы же тогда еще, в первый день, мне как бы намекали… Чтобы нас не закрыли… «Подумайте, что можно сделать…» Вот я и сделал… Я старался… Я как лучше хотел, – сбился он на виноватый тон. – Везде, как самого дорого гостя… От всей души. Лучшие людей города… Сам Артем Артемович…
– Вы что не понимаете на что я вам намекал?
Вытянув перед самым лицом Мутерпереля руку Полуянов выразительно потер большим пальцем об указательный и средний.
Лицо Мутерпереля озарилось.
– Понял! И как же я сразу не догадался? – радостно прокричал он и бросился бегом из гостиницы.
К вечеру Полуянову стало значительно лучше. Он даже смог полноценно поесть. Прилег на кровать, думая подремать. В комнате царил полумрак. Свет не включался во всей гостинице. Единственным освещением в его комнате служила горящая в углах лампадка.
Заиграла мелодия Джо Кокера «You can leave your hat on». В проеме дверей образовалась бабка Снежана. Изгибаясь в такт музыки, она стала медленно раздеваться. Первым с головы был снят платок с люрексом. Всколоченные седые волосы плавным движением рук она завела назад. Расстегнув кофту и стянув с себя через голову цветастую юбку, она оказалась в одних полотняных панталонах. Тяжелые пожухлые груди свисали на впалый живот.
Пораженный происходящим Полуянов не находил в себе сил встать. Подойдя ближе, бабка Снежана забралась на кровать. От нее пахло луком и сладковатой старостью. Улыбаясь беззубым ртом, она засунула руку Погожему в штаны и ухватилась за член. Он подскочил в ужасе.