– Подражание – это плохо, бормотала я, выходя из зала.
– Ты о чём?! – удивлённо спросил Вовка. – Тебе понравилось? Правда же?
– Нет, Вовка. Увы. Мне не понравилось.
Не знаю, слышал ли мои слова Леонид Алексеевич. Надеюсь, что нет. Обижать его мне не хотелось.
На следующий день я пришла в театр без сопровождения. Поприветствовала Губенко: «Это я надоедала Вам по телефону!» Поздоровалась с Золотухиным: «Вы так похожи на моего папу…!» Тот рассмеялся и угостил яблоком. Почти одновременно со мной в театр зашёл мужчина в полушубке и оставил их целую коробку.
– Привет с Алтая! – зычно произнёс мужчина и вышел. К гостинцам с Родины Золотухину в театре давно привыкли.
Леонид Алексеевич скоро спустился ко мне. Я вручила ему свои рукописи, о чём договорились накануне. Обменялись домашними телефонами и назначили день следующей встречи.
А потом… Редкие звонки по делу или приличному поводу. Поздравления. После первых неприятностей со здоровьем, дала контакты доктора, который мог улучшить состояние… Жизнь катилась под откос.
Некоторое время спустя мне позвонили и сообщили о том, что погиб Вовка. Я не плакала. Совсем. Но всю дорогу до Москвы вспоминала, как он спрашивал меня после спектакля: «Тебе понравилось? Правда же?» И в темноте плацкартного вагона, который трясло в такт моей нервной дрожи, я шептала: «Как мне может это понравится? Как?!»
_________________
* – Смешна нам рифма Бог-порог,
Всегда спешит соединиться,
Не зная, есть ли смысл и прок:
Грустить-любить и торопиться.
А здесь, друзья, я знаю, что
За слово он к тому добавит,
Но не держу и зла за то.
Так горсть орехов смысл оставит
Под толстой шкуркою своей.
Кого угодно успокоит!
Но трудный вкус его милей,
Того, что ничего не стоит
4 сентября 1988 года
Наваждение
Природа плачет. Мы её при родах.
Уткнувши долу нос, фарватер тающих сугробов в стремленьи избежать, – лавируем.
Манкируем рыданием, не видим первых всходов.
Иглою стройных, бурых, окровавленных стеблей испорчены поверхности покатых плеч у берега реки, и чистые, умытые пороги. ухоженных нехоженых дорог.
Нам недосуг утешить или внять. Обнять за плечи или успокоить. Мы, в том нуждаясь, малом, постоянно, не делимся с иными тем теплом. И «на потом» его в столь дальний угол прячем, что забываем, где оно лежит.
А время? – тоже, вряд ли ублажит, своим течением смывая те надежды, которых много. Меньше, негли>1 прежде, бывало.
Нам ли то не знать! Но указать себе самим на это упущенье?! Как загодя обидчикам прощенье. Как след солёный от напрасных слёз и щёк обветренных. Которых не было ещё. Но будут. Непременно.