— Подбрось меня к ним! — выкрикнул Штурм пролетающему мимо Оружейнику, машинально взмахивая рукой в международном жесте автостопщиков.
Оружейник снизился, из его второй Алебарды выстрелил крюк, подцепил Штурма, дернул в небеса.
«Опять за шкирку!», мысленно взвыл Штурм, стараясь не думать, что несовершеннолетняя дуреха с избытком героизма в одном месте додумалась спровоцировать Губителя, а они, два взрослых мужика, плетутся в хвосте. И могут не успеть! «Ручку приделаю для переноски! И имя на Чемодан сменю!»
Несущаяся впереди их безумной процессии («Бенни Хилл бы оценил», как всегда не к месту лезли в голову Штурма всякие глупости) Кастер крутанулась на сто восемьдесят градусов.
— … эдафос! — донесся до Штурма обрывок фразы.
На плечи словно рухнул невидимый груз. Потемнело в глазах, стало трудно дышать. Оружейник провалился в воздухе, но в следующий миг все прошло, их полет выровнялся.
А вот Губитель так легко не отделался. Окружавший его шлейф рухнул на землю, добавляясь к текущей всюду воде. Левиафана заметно шатнуло, движения потеряли скорость и грацию. Тварь попыталась свернуть, его занесло…
Бомбой влетевший в монстра Штурм опрокинул его на землю.
— Тартар! — выкрикнула Кастер, указывая посохом на Губителя.
Взметнувшиеся из земли толстенные фиолетовые цепи распяли Левиафана на асфальте, замерцали в медленном ритме. И в такт их мерцанию мерцали камни на посохе Кастер.
Приземлившийся рядом с шеей твари Оружейник швырнул крюк своей Алебарды. Тот, пролетев под головой Губителя, внезапно сменил направление движения, сделал вокруг шеи монстра мертвую петлю и наконец вонзился в каменный блок с другой стороны от Оружейника. Держащий в руке Алебарду Оружейник что–то переключил.
— Теперь не сбежишь, тварь! — мстительно выдохнул он.
Что–то шептавшая себе под нос Кастер издевательски рассмеялась:
— Удивлен, тварь? Моя территория — мои правила!
«Да что ж их с Колином так тянет болтать во время боя?!» — мысленно схватился за голову Штурм. — «Аниме пересмотрели, что ли?! И не рано ли торжествовать?!»
В грудь Губителя внезапно крестом вонзились четыре длинных красных стрелы.
— Энантиодромиа гипарксис! — с холодной улыбкой выдохнула Кастер, обеими руками удерживая свой посох и указывая им на Губителя.
В следующий миг перед Кастер появился фиолетовый круг, вдвое… нет, втрое больше диаметром ее обычных творений. Внутрь в него были вложены меньшие круги, соединенные линиями в причудливом порядке. А внутрь меньших кругов были вложены круги еще меньшие с выписанными в них сложными фигурами, тоже соединенные линиями. Между линиями, фигурами и кругами были видны странные символы. Все это непрерывно вращалось, соединялось, расходилось и сходилось, образовывая невероятной красоты и сложности изменчивый узор.