Не успел оглянуться, как она стянула штаны, обнажая низ. Пожирал её глазами, не доверяя им. И что снимет эта плутовка следующим? Ответ на этот вопрос последовал незамедлительно. Рывком избавляется от корсета и блузы, оставаясь абсолютно обнажённой.
У меня зашумело в голове.
Всю мою жизнь меня убеждали, что гномы жадные, меркантильные и… уродливые. Коротышки, не заслуживающие второго взгляда. И я верил! Да пока жил в Тавриде видел же этих жутких баб. В хламидах вместо одежды, со спутанными волосами, не знавшими расчёски. С выводком детишек, цепляющих за них со всех сторон. Уставшие, хмурые, злые. У них и бороды встречались! Этакие гномы-мужчина, но с сиськами.
Брунхильда же? Полностью опровергала мои представления о том, как должна выглядеть их раса.
Фигура? Песочные часы! Тонкая талия, которую бы мог полностью обхватить своими ладонями, подтянутая грудь с напряжёнными ярко-алыми сосками и наконец, стройные ножки с невыносимо идеальной попкой, при виде которой у меня зачесались ладони, а во рту пересохло. На ней не было нижнего белья! Или она сняла его вместе со штанами? Да какая разница? Мой взгляд уткнулся в то местечко, которое было скрыто рыжими волосиками, на тон ниже, чем на её голове.
Сглотнул. Она даже лучше чем я рисовал в своей голове все эти бесконечные недели! Если я умру прямо сейчас? То умру счастливым!
С трудом перевёл глаза на её лицо и опешил. Там не было присущих обнажённым женщинам в моём присутствии чувств. Ни похоти. Ни кокетства. Ни лёгкого флирта, за которым последовал бы мало что значащий диалог:
«Я тебе нравлюсь?»
«Ты идеальна, крошка. А теперь заткнись, пора доставить друг другу удовольствие».
Ничего подобного и того, что мог ожидать. Бруни напряжена как струна, смотрит в моё лицо, чего-то ожидает… а в глубине её глаз читалась неуверенность, которая почему-то ранила меня в самое сердце.
Если бы не знал эту малявку, подумал бы, что она боится не понравиться мне. Да ладно?! Как такое может быть? Уж кому-кому, но ей-то должно быть известно, насколько она хороша! Отрицать это? Всё равно, что сказать, что я… гоблин. И потом? То, что у неё столько женихов, разве не должно было убедить в том, насколько она неотразима?
Но всё же попытался подобрать хоть какие-то слова, чтобы утешить её. Настроить на нужный лад. Подбодрить. Но в горле так пересохло, что не смог выдавить ни слова. Только хриплый стон, похожий на предсмертный.
Боги её знают почему, но это сработало! Она расслабилась. Легко и беззаботно улыбнулась, словно мы на светском рауте, а не в её убогой комнатушке. При этом я почти голый и привязан к кровати. А она как обнажённая нимфа стоит надо мной и… ей бы плётку! Картина смотрелась бы более гармонично.