Фейри отвесил короткий поклон и, развернувшись, ушел. Я потерла бедро, которым приложилась о мебель после беседы с фейрийской бабушкой и вздохнула.
Ну и что это было? К чему весь этот пафос?
И самое главное – надо уже научить местных придворных и слуг стучаться! А то вдруг я бы тут дефилировала по своим апартаментам в непотребном виде? Могут же у меня быть свои милые, постыдные человеческие причуды? Фаира, правда, стучала… когда пришла первый раз. Да и то не сама, а ее жуткий кукленок…
Я снова вздохнула и поежилась. “Торжественный ужин” звучало гораздо менее тревожно, чем “королевский бал”, но все равно было жутковато.
А еще… неужели он действительно не ощутил, что меня забирали из сида? Или не посчитал нужным вмешиваться?
И странная мелочь: за окнами дома Кэйровой бабушки стояли сумерки, а здесь было всего-то пять часов пополудни…
Надеюсь, что я скоро получу ответы на все эти вопросы.
Вопреки ожиданиям, у меня даже не возникло особого мандража и тревоги, хотя я ожидала, что, как обычно, не смогу найти себе места до момента встречи. Наверное, сыграла свою роль накопившаяся усталость.
Потому я перекусила, порылась в гардеробной и подобрала образ на вечер, в виде исключения выбрав самое что ни на есть фейрийское платье. Темно-синее, летящее, расшитое то ли серебристыми нитями, то ли звездным светом. Хотя в случае с дивным народом одно совсем не исключало другого.
Время летело до утомительного медленно. Настолько, что я еще раз села за прялку и на добрый час провалилась в то забытье, где был лишь король Неблагого Двора и мои к нему чувства. Трепетные, пронзительные… безнадежные.
Сладость этой любви портил привкус полыни. Хотя я уже научилась разбираться в оттенках горечи и даже находить свои любимые.
Вот эта горечь с клюквенной кислинкой – она от страха расставания. От понимания, что рано или поздно я вернусь в человеческий мир и даже если вернусь победительницей, то буду проклята своей памятью. Кто бы знал, что свобода и воля может так испортить жизнь на далекую перспективу!
А этот оттенок удачно сочетается с медовым привкусом нежности.
Ну а тут ощущается лимонная нотка моей решимости не сдаваться и не расплываться лужицей подтаявшего мороженого от поцелуев короля…
Когда я очнулась, в корзинке лежала искрящаяся пряжа. Немного иная, чем обычно. Все еще разноцветная, но в этот раз она напоминала стальные нити. Они мягко светились, а еще чуть звенели, стоило натянуть одну и тронуть пальцем. Действительно, как струны.
Надеюсь, что эти струны подойдут для волшебства.
Айкен Драм застал меня за задумчивым сматыванием пряжи в клубок. Я с каким-то мазохистским удовольствием наблюдала за тем, как стальные нитки режут мою кожу, отчего по ним рассыпаются брусничные капли крови. А ранки зарастают уже через несколько мгновений, подарив лишь эхо боли.