– HR! – венесуэлец прижал кнопку приема. Встроенный динамик разразился такой скороговоркой на языке Сервантеса, давая понять, что собеседник к флегматикам отношение не имеет, либо стряслось нечто неординарное. Эмоциональный Диего слушал не перебивая, что нагнетало сильнее. По щекам поползла черная краснота. Исподлобья поглядывая на коллегу, Александр ощутил муторную тяжесть. Некое предчувствие случившийся пакости, которой, увы, помещать уже не можешь. Он вытащил из мятой пачки тонкую сигаретину. Zippo сам оказался в руке. С щелчком откинулась крышка; вжикнуло колёсико, разбудив кремний, и пузатенький огонёк пламени затоптался по фитилю.
– Роджер, – глухо уронил венесуэлец и, отпустив клавишу приема, заорал, выплевывая слова. – Cagada! La caida! La mierda del toro! Almeja!
Александр в четыре затяжки прикончил табак, мысленно просчитал до десяти и гаркнул на английском:
– Диего, молчать! Убью!
Тот задохнулся на полуслове и стоял, широко разевая рот, словно карп выхваченный из воды.
– Teniente coronel! Япона-Матрена! Отвечать! – напирал Кайда. – Коротко! Воды?
Венесуэлец скривился, помотал головой, отгоняя невидимых насекомых, и протянул руку:
– Давай!
Подполковник выхватил из набедренного кармана пластиковую бутылочку. В один прием скрутил крышку и сунул в пальцы Диего. Тот, делая большие глотки, давился и кашлял, но упорно загонял влагу во внутрь.
– Ну? – Александр принял бутылочку назад. – Готов? Излагай!
Teniente coronel вытер рукавом униформы лицо:
– Диверсанты напали на погранпункт. Положили почти весь наряд и два десятка мирных. Из тех, кто был на КПП. Валили без разбору. И наших, и импортных. Рядом оказался мотопатруль коммандос. Шесть бойцов. Выжил только старший.
– Где это? – Кайда периферийным зрением видел, что teniente уже протягивает, свернутую в размер планшета, карту. – Он и сообщил?
Диего кивнул и, развернув карту, повёл подрагивающим пальцем по голубой полоски Rio-Meta на запад.
– Здесь, – палец остановился на россыпи белых крошек. – Буэна Виста. Моста нет. Через кордон паром ходит. Бывал там как-то. Глухомань полная. В поселке человек двести, не больше.
Александр всмотрелся в карту.
– Мать честная, сплошная зелёнка, – из-за спины протянул Носорог. – Лес?
– Не совсем, – процедил венесуэлец. – Сельва в перемешку с льянос. Болот много, дорог мало. Фактически от границы идет одна. Через десять кэмэ развилка. Грунтовка уходит на север. Но там тупик и нет населенных пунктов. Так, отдельные хижины охотников, старателей. На восток – большак. Поселков на нём, что мяса на шампуре. Патрульный доложил, напавшие на байках дернули к развилке.