— Потому что он любитель, — презрительно сказала Март. — Будучи посредником, он не смог справиться с тем, что пришлось ему испытать.
— Так что ты собираешься сделать?
Она рассекла свою деформированную грудь длинным ногтем, а затем обмакнула его в кровь.
— Я собираюсь все исправить.
И ногтем нанесла рисунок на ноге Фредерикса.
— Что это значит?
— Я собираюсь вытащить Эда из этой передряги. И я не стану использовать посредника.
— Поэтому…
— Я не переживу этого, — решительно заявила она. — И Гил тоже.
Я не знал, как на это реагировать. Чтобы я не говорил, она собиралась сделать то, что задумала, но фильмы, книги, семья и общество приучили меня думать, что я обязан попытаться отговорить ее от этого, сказать ей, что она не должна воплощать в жизнь свои планы.
Однако вместо этого я спросил:
— Ты сделаешь это для Эда?
— Я люблю его, — просто сказала она.
— Тогда сделай это, — сказал я ей.
Она стала водить руками в воздухе, делая странные движения, казавшиеся бессмысленными, но, тем не менее, что-то да значащие для меня, и пробирающие до костей. Труп Фредерикса слегка дрожал, как будто его били конвульсии. Я чувствовал вибрации в животе. Попятившись к двери, я произнес:
— Я скажу ему. Я скажу ему, что ты сделала.
Март посмотрела на меня.
— Не надо.
Это была последняя человеческая фраза, которую она произнесла. Я выбежал из дома и побежал по песку к своей машине. Снаружи было светло, но влияние логова Март простиралось уже и сюда; воздух казался странным, густым, тяжелым.
Я сел в машину и сразу же уехал.
Демоны, заклинания и любовный четырехугольник.
Они постоянно поганят нам жизнь.
Обратная дорога в центр города пролегала далековато от «Тенистой пальмы», но я специально решил проехать мимо мотеля. Еще даже не свернув на Ван Бюрен, я уже увидел дым. И действительно, мотель был объят пламенем. У входа бегала и орала Сквики Фромм, а проститутка пыталась оттащить ее от огня. Вдалеке слышался вой сирен.
Я даже не притормозил, проезжая мимо мотеля. Просто продолжал ехать как ни в чем не бывало.
К тому времени, как я добрался до окружной тюрьмы, все уже было улажено. Документы, прочее. Я был поражен масштабами этого. Полицейские, которые выпустили Эда, вели себя уважительно, извинялись перед ним. Репортеры, только два дня назад призывающие к казни Эда, теперь издевались над чиновниками округа, выпытывая, как могла произойти подобная судебная ошибка. Даже этот расистский мудак Армстронг был настроен доброжелательно. Весь мир переформировался под диктовку Март. История последних нескольких дней была зачеркнута и переписана заново. Эта магия была чертовски мощной штукой. Мне стало интересно — сколько всего такого происходило вокруг, а я об этом даже не подозревал, сколько раз в неделю реальность вокруг меня менялась без моего ведома?