Состояние овоща продлилось неизвестное количество времени, но с неимоверными усилиями, Туз разлепил залепленные спёкшейся кровью веки. На момент он испугался, потому что не увидел ничего, но секунды спустя из тьмы выплыли его запястья, крепко связанные путами. Интерьер напоминал автобус. А нынче- труповозка. Решетки на окнах, отсутствие сидений, трупный смрад. Действовать ему приходилось постепенно, собирая силы для каждого движения. Так потихоньку Туз поднял голову. Напротив него сидел «Праведник», вертящий в руках клинок. Бритый на лысо бородач, по силуэту напоминавший модель скелета в кабинете биологии, гаденько ухмыльнулся и проскрипел своим беззубым ртом:
– Очнулся, ублюдок? Из тебя выйдет отличное пугало! – Тут он истерически заржал во весь голос. Звук шел как будто из-под воды. У Туза не нашлось сил ответить. Тогда он стал копить силы для следующего движения. На этот раз он хотел посмотреть налево. Ещё несколько мучений спустя, он повернул голову в нужную сторону. Ровно так же, на полу, сидели, связанные, Вилли и Шестипалый. Ровно так же измазанные в крови и грязи…. Силы стали возвращаться к Тузу, когда он краем глаза зацепился за закрытое с той стороны колючей проволокой окно. На улице занималась заря. Тёмно-синее небо становилось светлее. Изменялась только гамма, оно всё так же было глубоко тёмно-синим. Тучи летели одна за другой.
Миля за милей чувства возвращались к нему. Он уже четко мог услышать дребезжание двигателя труповозки, шелест колес по мокрому шоссе. За окном начало что-то мелькать. Вроде фонарного столба или вроде того. Одни за другим. Иногда целые группы столбов. Это были «пугала». «Праведники» ставили их вдоль дорог, помечая так свою территорию. Фантазии у них было не занимать. Чаще всего бедолаг распинали на крестах, обвязывали колючей проволокой, перед этим ослабив их голодом и жаждой, и оставляли так под открытым, фонящим небом. Так они «метели еретиков», чтобы на том свете было легче отличить праведника от грешника. И чем ближе к небоскребам- тем больше было пугал. Кстати, о небоскребах. Поверженные гиганты грозно нависали над шоссе, грозясь обрушится на него в любую секунду. Отсюда даже можно было рассмотреть язвы от миномётов, ожоги от напалма и белого фосфора на бетоне и пустые глазницы- окна. Обломки металлолома и арматуры торчали из некрозного бетона, как осколки костей при открытом переломе. Они еле стояли под своим же весом, отсюда это ожидание, глубоко внутри души, что они скоро рухнут, но они все ещё стояли. Эта их неожиданная стойкость, несмотря на все повреждения веяла зловещестью. И все в радиусе сотни миль было как будто поглощено этой отравляющей душу зловещестью.