Труповозка сбавила ход, подпрыгнула на какой-то яме и остановилась. Двигатель прерывисто тарахтел, а на улице что-то громыхало. Труповозка чихнула и медленно покатила через огромные, открытые ворота, проехала несколько футов и встала.
– Приехали, сукин сын. – Культист подскочил и сунул в ножны клинок. – Вставай. – Туз может и хотел бы встать, но колено, яркой болью, дало ему понять, что он тут ничего не решает.
– Пошел на хер. – Устало произнес Туз, после пары тщетных попыток. Сектант яростно вздохнул, в бешенстве схватил Туза за шкирку и, не церемонясь, вышвырнул его на асфальт. Колено взвыло от такой грубости, что выразилось в сдавленном выдохе Туза. «Праведник» занялся Вилли и Шестипалым, а пока Туз беспомощно валялся на мокром асфальте, у него было время осмотреться.
Огромная территория, огороженная бревенчатым срубом, бетонным хламом и металлолом, с накрученной поверх колючей проволокой. В стенах проделаны бойницы и по всей её длине были построены специальные уступы, чтобы можно было забраться по выше. То тут, то там сидели сектанты с ручными пулеметами и самодельными гранатомётами. По правую руку Туза- обитые железом ворота, украшенные белыми черепами. Сверху ворот стояли металлические доты либо с пулеметами, либо с огнеметами, а то и все вместе. Метал ему показался толстым и качественным, возможно укрепления собрали из вагонов ЖД составов. В эти ворота въехал конвой из хот-родов, которые охраняли длинный, ржавый, почти что разваливающийся автовоз. Он громыхал и пыхтел, подъезжая прямо к труповозке. Этот гул барахлящих моторов был до тошноты громким, так, что Тузу пришлось зажмурится от боли, но через секунду от открыл взволнованные глаза. На вершине автовоза, крепленный хлипкими цепями за колёса, стоял его «шеви». Поганое, горькое чувство потери захлестнуло душу Туза. Он будто потерял свою физическую оболочку, оставшись лишь в неосязаемом, призрачном, дымном образе своего разума, не способным влиять на окружающий мир. Колона проехала мимо него, чуть не задавив его под тупое гоготание культистов и грохот драндулетов, а Туз печальным взглядом провожал свой «шеви».
Вилли, от чего-то морщась, ступил на асфальт. Руки у него тоже были связаны, так что помочь встать Тузу он не смог. Шестипалый сильно хрипел и прижимал свои связанные кисти к груди. Область возле рта и носа густо замазана кровью, глаза безжизнены. Порой он прямо захлёбывался в хрипе, лицо сковывалось страхом и Шестипалый пытался сделать глубокий вдох, но получалось лишь жалкое сипение. За ним вышел сектант и только сейчас, при нормальном освещении, Туз заметил, что на нём его ботинки! И его куртка! «Вот сука!». Туз хищно смотрел на свои ботинки и на кожанку, которые нацепил какой-то урод. «Праведник» этого взгляда не оценил и так же резко, двумя руками поднял Туза за шкирку, после чего вломил ему по животу кулаком. Удар был не слабый, но Туз с достоинством вынес его и, связанными руками, ударил бородача в нос, так что тот покачнулся и отчётливо был слышен хруст переносицы. У Туза руки чесались продолжить драку, но он не хотел, чтобы его изрешетили из ближайшего пулемета, так что дальше пришлось стерпеть минуту яростного избиения. Закончив, бородач, с истекающим кровью носом, повёл их вперёд, мимо пристройки, вдоль складов.