Маслкар пошел на обгон слева, и как только кузов ушел вперёд полностью, мгла и полумрак вновь спустились на дорогу. «Шеви» вырывался вперед, движок работал на износ, минуту другую в таком режиме, и он бы накрылся. Турбина стихла ненамного, но с каждой секундой вновь нарастала и нарастала. Туз затормозил ручником на обочине, схватил гранатомёт, набросил бандольеру, зарядил оружие и встал прямо по середине дороги, взяв горизонт на прицел. Ноги широко расставлены, спина прямая, руки перестали дрожать, дыхание умеренное и лишь сердце бешено скакало в груди будто в последний раз. В ушах гудела кровь, сосуды в висках бились в такт обезумевшему мотору, адреналин обострил все чувства Туза, ему казалось, что он видит сквозь стылую мглу и сумрак вершины, и был готов спустить курок в ту же секунду, когда пулемёт покажется из-за горизонта.
Рев мотогондолы вернул свою былую мощь и вновь его было слышно на всю округу. Черная махина выплыла из холодной пучины в ста футах. Залп. Огненный шторм уничтожил пулемет и, превратив стрелка в алое желе, разбросал его по асфальту. Перезарядка. Залп. Нагнетатель по-железному кашлянул, раздался звон и лязг внутри капота «паккарда», движок вспыхнул и броневик стал сгорающим метеором. Визжа колесами, бренча металлом и треща пламенем, метеор, петляя по дороге, летел на Туза. Кувырок вправо. Резкий прыжок обратно на ноги. Залп. Огнемёт и топливная канистра для него сдетонировали, разорвав заднюю часть «паккарда». Столб огня вырвался из крыши, как лава при извержении вулкана, машина дернулась влево и впечаталась в огромную глыбу, корпус вжался как гармошка, двигатель жалобно ухнул, сталь скрипнула и все, кроме треска пламени, стихло.
Туз бросил гранатомёт в ледяную пучину, одним прыжком оказался у «шеви», взял револьвер и, заряжая барабан экспансивными, на ватных ногах зашагал к искореженному броневику. Водительская дверь распахнулась с хриплым воплем боли и царапающим скрежетом. Харрис начал кататься по асфальту стараясь потушить огонь, а Туз медленно сокращал дистанцию. Харрис валялся, как припадочный, и вскоре он додумался снять с себя горящий плащ, обнажив всю коросту на его лысеющей голове. Место со шрамом на роже сильно обгорело и выглядело как багрово-черное, дырявое месиво из мышц и связок, с проступающими наружу костями, правый глаз был вытеснен мерзким, желто-зеленым волдырём, размером с ладонь. Туз нацелил револьвер на его отвратительный лоб, щёлкнул курок, но с животным рёвом Харрис ударил его по кисте рукоятью отравленного клинка и оружие улетело куда-то во мглу. Хрипя и рыча от боли и ярости, Харрис подскочил и бросился на Туза. Стылое лезвие зацепилась за куртку, но к, счастью не задело тела. Следующий удар Туз парировал выхваченным из ножен мачете и как только лязгнула сталь, он ударил Харриса ногой в живот, повалив того на спину. Он кинулся на него, но получил ботинком в лицо, хрустнула переносица, сверкнув болью даже в затылке. Туз отшатнулся от удара, а Харрис, по-прежнему рыча в гневе вскочил на ноги и вновь занёс лезвие над головой. Схватив врага за запястье, Туз хотел засадить мачете ему в живот, но вместо этого, получил кулаком в солнечное сплетение, воздух выбило из лёгких, черный клинок оказался в опасной близости от его груди, и Туз вцепился двумя руками в запястье противника, выронив мачете. Следующий удар по уже и так сломанному носу был нестерпимо болезненным, будто по оголенным нервам провели скальпелем, в глазах потемнело, а из их краешков, внутри, побежали белые, блестящие точки, но Туз крепко держал руку Харриса, не давая выпотрошить себя.