— Ты очень хорошая девочка, кто-то обязательно захочет этим воспользоваться, воспользоваться твоей наивностью, чуткостью, искренностью… Не позволяй. Ты должна стать счастливой. Самой счастливой.
— Я сейчас вполне счастлива, — честно призналась Лена.
— Девочка моя, как бы я хотел, чтобы это чувство сопутствовало тебе всю жизнь. Не все умеют быть счастливыми, тебе дано, это дар, используй его, — даже чуть-чуть завидуя ей, говорил Кирилл, понимая, что у нее впереди вся жизнь, которую она может прожить ярко и счастливо.
— А тебе что не дано? — шутливо переспросила Лена.
— Боюсь, что нет…
— У тебя же такая жизнь…
— Какая? Яркая? Да, я живу ярко, эмоционально, но это не значит, что счастливо.
— А когда получал золото на Олимпиаде, ты что не был счастлив?
— Честно? Наверное, то, что я испытываю сейчас более приближено к понятию счастья, нежили эмоции на Олимпиаде. Там странный синтез благодарности Богу и торжества тщеславия.
— Еще бы! Ты же, правда, самый лучший!
— Знаешь, как портит осознание того, что ты лучше, а другим до тебя далеко? Я расслабился и получил по носу этим серебром. Я это заслужил. Плата за самоуверенность и гордыню.
— Зачем ты так?! Это не правда. Ты объективно лучший, и должен был стать первым!
— Наверное, нельзя всегда оставаться первым и беспрестанно гордиться этим.
— Но от тебя никогда не веяло самолюбованием и гордыней!
— Маскировался! — засмеялся Штоколов, — Леночка, я лучше всех знаю себя, и знаю, что думал… Не хочется, конечно, развенчивать твое восхищение мной, но я не такой замечательный, как многим кажется. Я упивался своим великолепием. И получил щелчок по носу.
— Кирилл…, - никак не желая соглашаться, проговорила Лена с интонацией, в которой читалось: хватит на себя наговаривать, ты все равно самый лучший, и все твои недостатки можно списать при твоем-то таланте!
— Хорошо, буду для тебя героем. Добрым, отзывчивым и бескорыстным, — улыбнулся Штоколов.
— Чтобы ты не делал, и чтобы ты не говорил о себе, в моем сознании ты всегда номер один, самый лучший, самый талантливый, непревзойденный.
— Здорово, хоть в чьих-то глазах я выгляжу так, как мне хотелось бы, — улыбался Кирилл, умиляясь искренности и некоторой наивности Лены, что трогали его до глубины души.
Лена смущенно улыбнулась, а потом почему-то спросила: «А какой я вижусь в твоих глазах?»
— Самой замечательной, самой искренней, самой трогательной. Все это просто обезоруживает. Ты даже не представляешь, насколько ты хороша. Счастлив будет тот, кому ты скажешь в ЗАГСе «да», главное, чтобы он оказался этого достоин…