Когда поток негатива перестал быть серьезной проблемой, превратившись в раздражающий фактор, который не мешает исследовать колодец канализации и тоннель под ним, я двинулся дальше. Глубина здесь была около четырех метров, после чего начинался тоннель для стоков. Огромная забетонированная труба под три метра диаметром, по центру которой текла мутная жижа. Наверное и запашок здесь соответствующий. Не только я бы страдал от запаха негатива, но и обычный человек. Сориентировавшись, откуда прет поток темной энергии, я двинулся в ту сторону. Далеко идти не пришлось. Вскоре попал на "перекресток" — три желоба здесь соединялись в один и дальше вели стоки в сторону водохранилища. Сам перекресток представлял собой зал с балкончиками, вдоль которых могли ходить рабочие для проверки целостности бетонной заливки. В центре зала было небольшое "озерцо", из которого уже и вытекал единый канал. Вот в этой комнате и находился источник той мерзости, что я учуял наверху.
На балкончиках лежали дети. Почти десяток самого разного возраста от семи до четырнадцати лет. А между ними ходила какая-то безумная тетка. Ее волосы паклями свисали вниз, закрывая в том числе и лицо. Вязаный свитер туго охватывал грудь, подчеркивая ее, но сам был весь в пятнах и грязи. Длинная юбка доставала чуть ниже колен, но при этом имела множество дыр, сквозь которые было видно голое тело — трусов бомжиха принципиально не признавала или не нашла.
— Гы, — пуская слюну, эта тварь подходила к ребенку, и поливала его голову из бутылки с водкой, при этом поглаживая по той же голове несчастного второй свободной рукой.
Вот только вместо жидкости в бутылке была мерзкая и густая концентрированная темная энергия. Касаясь плоти детей, она вызывала у тех боль, от которой они дергались и стонали. Истязательство видимо длилось не первый час, потому что я заметил дорожки слез на лицах детей, но сейчас они уже не плакали. Да и вообще почти все были в апатии.
"А тварь-то призрак! — понял я. — И эта бутылка — ее предмет привязки!" Когда бомжиха лила на головы детям струйку своего негатива, то вызывала у них страдания и мучения. Они широким потоком выливались наружу и вопреки физике текли не дальше по течению, а наоборот — стремились наружу. Если бы не это, я бы никогда не нашел убежище твари. Медлить было нельзя. Не знаю, искусственный она темный или нет, но вот мучать детей я ей не позволю!
Я побежал к бомжихе, на ходу формируя светоч. Та естественно меня заметила и отскочила от мальчика десяти лет, которого только что поливала из своей бутылки. Из-под трех слипшихся паклей волос на меня смотрели глаза, в которых промелькнул страх. Ненадолго. Скорее всего, первая реакция твари была из-за неожиданности, потому что через мгновение она радостно ощерилась и тут же присосалась к собственному предмету привязки. Бутылка водки стала плыть, как воск под воздействием огня, и вместе с жидкостью бомжиха проглотила и тару. А затем она начала меняться. Волосы взметнулись вверх и быстро уложились в элегантную прическу. При этом вся грязь с них словно опала, а они стали абсолютно чистыми. Юбка исчезла, став единым с бывшим свитером, а он сам трансформировался, превратившись в тонкое шелковое платье, что плотно облегало крупную грудь с торчащими сосками. Вдоль правого бока на платье был разрез до крутого бедра. При первом же шаге платье на этом месте распахнулось, показывая краешек самого интимного женского места.