Наконец выяснив, что охране изначально дали не ту базу доступа, и уволив кого нужно, Ильяс поднялся. Мне почему-то сердце грела мысль, что никакую любовницу он не вызывал! С надеждой посмотрела ему в лицо — сейчас же он меня отпустит?
Но нет, инкуб прямо со мной отправился в приёмную. Э-э, стоп. На такое я не согласна.
— Шер Ильяс, — возмущённо произнесла я, останавливаясь.
Тащить за собой он меня не стал и обернулся, бросив вопросительный взгляд.
— Отпустите мою руку, — как можно спокойнее заявила, пошевелив пальцами.
Инкуб глянул вниз, на наши сцепленные ладони, потом снова на меня. И чего он ждёт?
— Вы же идете к Риситте? Уверены, что следует появиться перед ней, держа за руку другую девушку?
Это подействовало, Ильяс сразу отпустил мою ладонь и резко отвернулся, направившись в приёмную.
Я с досадой растерла пальцы, пытаясь успокоиться. Инкуб в это время просто вышел из кабинета. Успела услышать приветствие Риситты, а потом двери закрылись, отсекая все звуки. Ладонь всё еще жгло от прикосновения, причем у меня возникло ощущение, что моя рука помогла ему не сорваться. Ну глупость же?
Эх, интересно, что творится в приёмной. Подошла поближе и, поколебавшись на мгновение, приложила ухо к щели между двумя створками.
Здесь оказалась хорошая шумоизоляция, даже очень напрягшись и затаив дыхание, я могла слышать лишь общий тон разговора, а вот слова не различала. Ильяс возмущенно выговаривал девушке, я же порадовалась, что осталась здесь — не хотела бы присутствовать при такой выволочке, пусть даже наблюдателем. Тем более наблюдателем за выговором бывшей любовнице, такие отношения должны оставаться за закрытыми дверьми, без посторонних.
Отступила от дверей и огляделась. Первый раз осталась в этом кабинете одна, без начальника. Интересно, книгу он спрятал здесь? Трогать, конечно, ничего не стала, прошла к панорамному окну и прислонилась лбом к стеклу. Внизу, как муравьи, сновали малюсенькие людишки и ездили крошечные машинки. Чувствую себя будто на вершине мира — отсюда не видно ни одного здания, которое было бы выше нашего офиса. Красота.
Ильяс вскоре вернулся, раздраженный пуще прежнего, но мне сообщил, что разобрался и с Риситтой, и с охраной.
— А почему она сказала, что вы её ждете? — полюбопытствовала я, и чуть язык себе не прикусила с досады — не моё же это дело!
Инкуб, тем не менее, ответил:
— Была уверена в положительном результате. Я встречался с ней довольно долго, дольше, чем с остальными.
— Почему же перестали? — язык мой — враг моя. Уже и Ильяс нехорошо смотрит.
— Потому что отпала такая необходимость, — произнес он совсем сдержанно, и я не стала расспрашивать дальше. Хотя очень хотелось. Лучше спрошу о другом.