— Официальную часть приема Муромцевой вы пропустите. Анастасия Павловна наверняка не захочет выйти в свет в наряде, который уже видели другие гости.
Мы оба понимали, что причина вовсе не в этом. Сводная сестра была в ярости, ей нужно прийти в себя и выгнать из зрачков светлый оттенок моей силы.
— Осталось еще много времени. Мы еще успеем провести его с пользой. Как насчет урока этикета?
Это был не вопрос и мне оставалось лишь кивнуть и направится в гостиную.
* * *
Занятия пролетели, как всегда, незаметно.
— Ну все, — Матвей посмотрел на часы и убрал их в карман. — Занятие окончено. Желаю вам хорошо провести время на приеме. Вы уже привыкли к костюму?
— Да, — рассеянно ответил я. — Сегодня еще ехать в гости к Муромцевым.
Дворецкий вышел за дверь. Я же встал из кресла. Посмотрел на себя в узкое зеркало, висящее на стене напротив входа. По старой привычке подмигнул отражению наудачу, и вышел за дверь.
Анастасия уже ждала меня в холле. Заметив меня, она недовольно поджала губы и нехотя кивнула.
Невольно залюбовался ее новым нарядом. Это платье было красным, словно она намеревалась обратить на себя внимание всех, кто обладал зрением. Покрой был весьма скромным, пока девушка не поворачивалась к зрителю спиной. Та была открыта почти до самой поясницы и полотна ткани были стянуты тонкими цепочками, покрытыми переливающимися камнями.
Я подошел к ней, подал руку.
— Выглядишь великолепно.
Сестра удивленно на меня покосилась, но помощь приняла.
— Едем. Только постарайся меня не опозорить, — не поворачиваясь, процедила она.
— Едем? — переспросил я. — Особняк Муромцевых в двух кварталах.
Анастасия остановилась у двери. Обернулась, удивленно посмотрела на меня:
— Истинные аристократы не ходят в гости пешком. Даже если нужно пройти два дома. Это считается признаком дурного тона и плебейской натуры.
Дворецкий услужливо открыл дверь, выпуская нас из дома.
Машина уже стояла у крыльца. Черная “Победа 1967”, с которой мезоамериканцы скопировали свою “Шевроле-Импала”. Реплика так и не нашла любви у американцев.
Я бы предпочел ехать на “Консуле”, но на нем мы сегодня уже ездили в магазин. А появляться два раза за день на одной и той же машине наверняка также считалось признаком дурного тона. Уточнять это у сестры я не стал. Не хватало еще сильнее разозлить фурию.
Водитель уже ожидал нас у автомобиля. Открыл дверь, помогая нам сесть. А затем машина тронулась, выезжая с территории особняка.
— Урожденная Федорова и княжна Святогорова едет на прием к бастарду… с бастардом, — пробормотала сестра, глядя в окно. — Хорошо, что маменька этого не видит. За такое меня бы точно лишили наследства.