-Кстати, в Европе аномальные холода, каналы в Венеции замерзли, – перешла вдруг она на другую тему.
-Когда-нибудь оттают. Иди, буди своего Пашу.
-Он уже не проснется.
-Почему?
-Умер.
Заныла шея, свело сначала правую ногу, потом левую. Что-то гигантское летело на него с горы.
-Как умер? Зачем?
-Сорок таблеток бензодиапезина с вином, без вариантов. Проверено. Пульса уже нет.
-Ты бредишь?
-Оставьте меня все в покое.
Она встала. Поправила шаль, повела крупными плечами, сделала шаг в сторону дома.
-Прости меня, Сокольников. Прости, если сможешь. Впрочем, мне все равно. Я тоже уже умерла. Давно. А ты и не заметил, что общался с мертвой. Уходи, сейчас приедет полиция, я ее уже вызвала.
Фигура в цветном кимоно терялась среди деревьев. Стой, хотелось крикнуть ему, ты все придумала! Но он не посмел ее остановить.
Кусал губы: "Птицы – прямые потомки динозавров. Плохой из меня орнитолог".
Так стоял и смотрел, как она подошла к дому, села у крыльца. Вскоре подъехала полицейская машина, а за ней карета скорой помощи. Потом, где-то через час, вынесли носилки, покрытые белой простыней. Еще через полтора часа Анечку посадили в машину и увезли. Перед тем как сесть в нее, она обернулась в сторону леса и, кажется, поймала его глазами.
Конечно, издалека Сокольников не видел, кто в них теперь живет, но чувствовал, что птицы там больше уже нет.
Она улетела навсегда.