-Стерлись контактные точки, – уклончиво ответил он.
-А восстановить пробовал?
-Послушай…
Она рассмеялась, видимо, сообразив, что слишком глубоко лезет к нему в душу, после стольких лет необщения.
-Как у тебя? Слышал, ребенка родила.
Взгляд её затуманился, исчезла вся птичья острота.
-Ребенка. Кто тебе сказал? Подхватила воспаление легких. Преждевременные роды, врачи девочку не спасли.
-Извини.
-Ничего. Ну ладно, – вздохнув и хлопнув в ладоши, сказала она, – рада была увидеть и поговорить. Пока, – сделала Анечка шаг в сторону.
'И это все?– удивился Сокольников. – Зачем же тогда в метро руками махала?'
Во рту появилась досадная горечь, в горле запершило. 'Ну, пока, так пока, только не понятно…'
Резко развернувшись, опять рассмеявшись, она пошла куда-то к Полянке. 'В метро же спускалась, куда же ты тогда?'– всплыла у него мысль.
Поправил на плече портфель, бросил мимо урны окурок, побрел в сторону Пятницкой улицы. Остановился у газетного киоска. Долго бессмысленно глядел на журналы и сувениры. В голове стучало, кровь то приливала к лицу, то отливала. Хотелось чему-то радоваться и плакать одновременно. Анечка задела ему раны. Растревожила и исчезла, улетела.
'Птица, блин. Черт бы тебя побрал, и что тебе понадобилось на Новокузнецкой?' Неожиданно заболело в груди, а табачный дым показался необычайно горьким. 'Зачем появилась, места тебе на Земле мало?'
-Ты еще не ушел?– раздался сзади голос, который прострелил его от пяток до корней волос. Взглянул через плечо.
– Забыла тебя кое о чем спросить, – сказала совершенно спокойно Анечка. У нее был привычный птичий взгляд. – Тебе нравится Моне?
'Совсем с ума сошла', – подумал Сокольников, внутри которого все опять закружилось, заликовало.
-Художник?
-Да, Клод Моне, французский живописец.
-Ну....Недавно его выставка в Пушкинском была. Хотел сходить да не успел. Позапрошлым летом я был в его музее в Живерни, под Парижем.
-Правда?! И как?
-Великолепный сад, который он создал своими руками. Яблони, плетущиеся по изгородям как лианы, сотни сортов роз, прудики с кувшинками.
-А картины?
-И картины, конечно.
Сокольников не понимал, к чему клонит Анечка. Впрочем, пусть говорит о чем угодно, лишь бы не уходила.
-Правда я похожа на его первую жену Камиллу Донсье,с картины 'Камилла в японском кимоно'?
Сокольников не был ценителем и знатоком живописи, но, как ни странно, он помнил это полотно. Рыжая дама в цветастом красном кимоно и с веером. Но Камилла совсем не напоминала ему Анечку. Скорее она была похожа на его Оленьку. Да, такая же частично напускная, частично естественная детскость в лице. И легкость во всем необыкновенная. 'Все вы, милые женщины, на первый взгляд, неземные существа, а на поверку – расчетливые, меркантильные биржевые маклеры. Сильные, безжалостные тигрицы, способные за добычу на все'. Он убеждался в этом не раз.