Он встал и подошел к окну. «Ну что ж, Снежная королева, будем выбивать из тебя правду, но нежно и аккуратно», – Вадим зло улыбнулся.
Вечером, стоя в дверях кабинета своего руководителя департамента финансового контроля и анализа, Вадим не верил своим глазам. Он готов поклясться, Снежная королева плакала. Вот уж не думал, что она способна на эмоции.
Вадим рассматривал Елену Сергеевну, ее роскошные каштановые волосы, которые она освободила от дурацкого пучка, разлетелись и покрыли ее хрупкие плечи, спускаясь ниже лопаток, как она запустила в них свои пальцы, опустила голову и обреченно закрыла глаза.
Боль, в этом во всем чувствовалась, мать ее, нестерпимая боль.
Вадим постоял минут пять, разглядывал девушку, начиная думать, а так ли уж она причастна к делам Богданова. Слишком уж он проникся ее болью, ему хотелось подойти и обнять ее и… поцеловать. Вадим отогнал это наваждение, потом решил кашлянуть, дабы отвлечь ее от тяжелых мыслей.
От ее удивленного пронизывающего взгляда, не такого холодного, как обычно, а отчаянного, его прошиб холодный пот, и непонятная дрожь пробежала по телу.
Позже, войдя вслед за Еленой Сергеевной в лифт, он нажал на минус первый этаж, ведущий к подземному паркингу.
– Почему вы всегда так поздно уходите? – глядя ей в глаза, спросил он.
– Я уже говорила вам утром, Вадим Николаевич, ненавижу пробки. – Она отвела свой взгляд в сторону.
– Ну пробки можно переждать и не в офисе, – заметил он.
Она поджала свои пухлые губы, и горько усмехнувшись.
«Что же ты задумала, Снегурочка», – подумал Вадим, глядя на ее длинные опущенные ресницы, – «Что скрываешь?»
Ему захотелось вдруг растопить лед в ее душе, просто обнять и отогреть. Вадим, поддавшись порыву, взял девушку за локоть и притянул к себе. А потом прикоснулся к ее губам, нежно и аккуратно. Он почувствовал, как она напряглась в обруче его рук, такая хрупкая, но все такая же холодная.
Лифт дернулся и остановился, не доехав немного до нужного этажа, чуть побурчав, двинулся дальше.
Вадим, расцепил свои объятия, и девушка выпорхнула из них. Она тяжело дышала, в ее пронзительных зеленых глазах начал разгораться теплый уголек, но тут же затух.
– Не делайте так больше, Вадим Николаевич, – тихо произнесла она и выпорхнула из лифта.
Он ничего не ответил, лишь смотрел как она удаляется от него, цокая своим каблучками.
«Что это было, черт возьми, Вадим?» – сказал он сам себе, и тут же вспомнил фигурку, сидевшую у себя в кабинете в кресле, вроде такую милую и беззащитную. «Жалость, ну и похоть», – с этими мыслями он подошел к своей машине.