Ни в целом мире
Где я увидел бы что-то другое
Кроме перевоплощений людей в животных
Видимо, Сознание Мира
Так же, как мы
Дегенеративно, просто
ВЫЖЖЕННАЯ ЗЕМЛЯ
«И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь.
И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои.
И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих».
Апокалипсис 6: 12-14
В течение нескольких часов,
Беспрерывно,
Тысячи тонн авиационных бомб
Превращали город в руины.
Что они могли от него оставить? –
Тысячи тонн бомб:
Фугасных и зажигательных, –
Вы можете это представить? –
Сбрасываемых на город
Из-под ночных облаков.
Авиационный налёт.
Подверженный страшным ударам,
Взметающим в воздух клубы земли
И рассыпающихся пожаром,
Город окутан в дым:
Тучи бетонной пыли
Скрыли огонь,
Поднимая над ним
Гул нарастающей силы.
Город в сплошном огне.
Алый, как зарево, воздух
Выклеймит след на лице,
Рдяно сдирая кожу:
Будто лохмотья риз,
Тянет он ткань с предплечий
Лопнувшей кожи
Вниз,
Жутко тела увеча.
Вихри огня вдоль стен
Мчатся, сплетаясь смерчем,
Всасывая в свой тлен
Кремационной печи.
Первой из всех начал
В центре Вселенной станет
Сила,
Что плавит металл,
Всё обращая в пламя.
В ходе шести часов
Гибли десятки тысяч
Тех, чей безмолвный зов
Штурман в кабине не слышит.
Мили сгоревшей земли,
Морок
Обугленных зданий,
Мёртвые тени легли
Под раскалённый камень.
ЧЕЛОВЕК В ОЧКАХ
Стоит человек,
Человек в очках,
Голый, в крови,
Дрожит всем телом,
Ожидая в спину тупого толчка.
Его мышцы напряжены –
Каждая клеточка его веса,
Но нельзя быть готовым к тому,
Что ждёт
И что никому не известно.
Почему он дрожит?
Почему он голый?
Почему в крови?
А ещё на него помочились,
Когда безмолвно
Лежал он среди других.
Они делали это,
А у человека в очках
Где-то внутри зарождалась
Надежда… –
Всё остальное
Окутал страх.
Но почему
Он решил, что люди,
Лежащие рядом –
С ним, под ним,
Повсюду вокруг, –
Надежду свою
В тени пожелтевшего сада
Должны подарить ему?
Вместо одной смерти – две.
Человек в очках
Недавно узнал:
Надежда вовсе не друг,
Она – промежуточный интервал
Между жизнью и смертью,
Между двумя смертями:
Надежда сродни врагу.
Он стоит и дрожит,
Голый, в крови…
Может ли быть,
Что кому-нибудь раньше
Позволил бы так себя оскорбить?
А теперь на него помочились
И даже хотят убить,
Но человек в очках
Безропотно замер
И почему-то молчит.
Он смотрит на землю
Сквозь грязные линзы,
На грязные трупы,
На грязную почву –
Трупы и почву в крови;
Глядит и не видит,
Всё слилось, как с ночью,