Я думаю, что не нуждается в пояснениях стремление всех девушек заполучить настоящего мужчину – сильного и храброго, мужественного и волевого. Благородного рыцаря из Средневековья. Только они забывают, что эти рыцари, даже их лучшие представители – трубадуры и менестрели – держали своих дам сердца взаперти в высоких замках, иногда сочиняя в их честь приторные любовные баллады. Горин был похож на них. Трубадур – только он не сочинял стихи самостоятельно, а преимущественно цитировал своего любимого Шекспира. Артист, как никак.
Полковник был таким, как мечтают все женщины. Дерзкий, уверенный в себе, и действительно имеющий за собой силу – и в характере, и в жизненном положении. Мачо, гладиатор, воин – в лучших значениях этих слов. И даже чувствительный – хотя, в свою сторону. Правда, на компромиссы с прекрасной женой он оказался не способен, а взаимные уступки – это главное в семейной жизни. И я понял, что предо мной открылось окно возможностей.
– Все рассмотрел? – с вызовом спросила Кареглазка, все же выдернув руку и отстранившись.
– Поверь, я хотел бы его остановить, но меня стошнило в этот момент, – я оправдывался, чувствуя странное полузабытое ощущение – угрызение совести.
– Брось! Я и не ожидала от тебя помощи, – она устало прикрыла глаза, на которых застыли слезы. А еще у нее запеклась кровь на разбитой губе. – А когда-то я его любила.
– Все будет хорошо, – повторил я заученную фразу, которая всегда срабатывала. – У тебя все получится. Не обращай внимания – ни на Горина, ни на кого. Иди к своей цели. А кто тогда, если не ты?
Она заплакала еще громче, правильнее даже – зарыдала.
– Я не могу его открыть! Не могу подобрать код!
Абсорбент быстро поглощал хаос в голове, возвращая мне привычную логичность.
– А где Ковчег? Где кейс?
– В сейфе, – она указала рукой в сторону своего кабинета по соседству.
– Доставай. Я сейчас, – и я унесся в чулан.
Когда я вернулся, дипломат уже лежал на диване возле Елены Ивановны. Только отреагировала она на мое возвращение не очень радостно.
– Что? Нет, так нельзя! – возмутилась она, широко распахнув глаза.
– Почему? Я аккуратно, – и в руках завизжала болгарка.
Кареглазка ахнула и вскочила, чтоб помешать – но я уже лихо работал. Металл оказался прочным, шлифмашина вибрировала и отскакивала, но я упорно прижимал ее к кодовому замку. Как бы диск не разорвался – эффект будет, как от гранаты, взорванной в замкнутом пространстве. Крылова верещала – там реально могло быть что угодно, вплоть до радиоактивных элементов или бактериологического оружия. Наверняка, она думала – как можно быть таким дебилом, как я?