Я помогаю Танюше и вместе мы поднимаемся обратно на шоссе.
– Ужин есть, пора прятаться, – Калугин ухмыляется. – Пошли, ублюдушки?!
И мы идем по мосту в мертвый город, обходя баррикады из автомобилей, и радостно улюлюкая. Как мало иногда людям нужно для счастья…
Щербинин не может стерпеть, и сразу отрезает у псины ухо – часть своей доли. Он его прижигает газовой горелкой (он всегда держит баллончик под рукой) и торопливо кладет в рот. Я иду рядом, и слышу, как под его зубами хрустит ушной хрящ. Мерзко. Но Саня доволен, он напевает, по-идиотски ухмыляясь: «Помельче порежу бульдога иль колли. Не знаю, ты любишь ли? Но будет прикольно. Обычно не знаешь, что будет на ужин. В меню, по секрету – собачьи котлеты…»
Я их ненавижу, и с удовольствием представляю, как однажды всех убью. Тогда говна на земном шаре станет еще меньше, но меня это не должно беспокоить. Последнее время мы вообще не встречаем выживших. Скоро совсем никого не останется.
Правда, сейчас есть более насущная проблема – Танюше нужен антибиотик и нитроглицерин. На ней лица нет. Конечно, она сама по себе бледная и худосочная… Последствия болезни и голодных лет. Хотя мы все измучены и вымотаны, естественно… Все эти годы я понимал, что наша участь предопределена. И смирился с этим. Но неужели ее время истекло именно сейчас?
Я надеялся, что в этом городе смогу разжиться всем необходимым. Этот день был не хуже, чем все остальные. Откуда же я мог знать, с чем там доведется столкнуться? Это ведь вы – новые люди – такие умные: преодолели две тыщи световых лет, и достигли созвездия Дракона… а я – обычный выродок, убивающий ради выживания, и насилующий, чтоб сохранить здравомыслие.
****
Он скоро будет здесь, он – совсем близко… ДАЖЕ НЕ ВЕРИТСЯ! – одна и та же мысль стучала набатом в висках, и Крылова застыла, не в силах оторвать взгляд от пожелтевшего фото, приклеенного к очередной морозильной камере. Мальчик делает селфи вместе с улыбающимися родителями на фоне аквапарка. Белокурый, со смешинками в глазах, он был счастлив в этот момент так, как больше никогда не будет… и никто не будет – все следующие пять лет. Ученая знала, как выглядит счастье, и знала, что распознать его можно лишь спустя время. Фотография – это все, что осталось и от того веселого пацаненка, и от того беззаботного времени.
– Елена Ивановна, работаем?! – Антонов, ее лаборант, был взвинчен – необходимость работать всегда его раздражала, вдобавок он замерз. – Вы здесь каждый раз становитесь, как вкопанная… не налюбуетесь никак. Может, хватит уже прохлаждаться?!