– Память – штука странная. То она есть, то – нет. То же самое с человеком, понимаешь? Ты вспомни, будь добр, нужные нам вещи. Понятно объясняю?
Я кивнул и улыбнулся в ответ, уже продумывая варианты побега. У полковника были мелкие и редкие, некрасивые зубы, а это мне понравилось – не люблю идеальных мужиков.
****
Пахло антисептиками и фенолом. Даже дышать было тяжко. Постель была мокрой, а тело противно липнуло. Глаза ничего не видели во мраке. Гермес хотел пить и попробовал позвать кого-нибудь, а вместо слов из глотки вырвалось лишь хрипение и бульканье.
– Тихо-тихо, – послышался голос, – тебе пока нельзя разговаривать. Но все скоро заживет.
Загорелся тусклый ночник, и он рассмотрел громилу Зенона.
– Что вы со мной сделали?
– Увы, парень… это не я придумал, – Зенон избегал встречи взглядов. – Не было другого выхода. Так решили приоры.
– Это против правил, но ты имеешь право, – продолжил громила и дал ему небольшое зеркало.
Гермес посмотрел на свое отражение – лицо изменилось, стало округлей. Он отвел зеркало дальше и увидел на шее небольшой шов.
– Про шрамы не переживай. Эскул говорит, что не останется и следа.
– Я чувствую… – синдик не мог объяснить, что именно его беспокоило. – Что со мной еще не так?
– Были сильные повреждения… случилась травматическая кастрация… – Зенон отвел огромные глаза-пуговицы и покраснел. – Буревестнику было видение, что ты должен стать Божьей невестой.
Зеркало медленно вывалилось из рук Гермеса, а достигнув металлического пола – с грохотом разбилось вдребезги.
Глава 6. Танцующая красотка
К полудню сделали перевязку, и Свинкин сказал, что на мне все заживает, как на собаке. По-моему, я с детства такой – несмотря на болезненность, все синяки и царапины проходили за считанные дни. Возможно, причина в том, что в детстве я засыпал песком свезенные от падений колени. Но не повторяйте этот трюк – кроме кошачьего дерьма и микробов, там может оказаться еще и столбняк.
Болела спина, но больше всего пугало состояние глаза. Пока Ливанов не рассказал, как мне повезло: глазное яблоко на самом деле пострадало не сильно, и это было удивительно, учитывая накрывший меня взрыв. Немного похожу с кровавым глазом. Неприятно, но хоть не ослепну.
После обеда Иван (который оказался всего-то санитаришкой – ХА-ХА!) притащил Цербера. Следом вошли Горин с лейтенантом, и я понял, что снова наступило время разговора.
Пес вошел на поводке, и видно было, как он несчастен. Отвыкло животное от цепей, кто ж винит… еще и морда расцарапана – наверное, тем самым сумасбродным котом. Мы с ним уставились друг на друга. Не сказать, что я ему был прям сильно рад, хотя определенную милоту он вызывал. Как дьявол, наверное – учитывая адскую внешность. Наконец, он завилял хвостом и потянул Свинкина ко мне. Я позволил себе улыбнуться. Почему-то я чувствовал, что псина еще пригодится.