Цербер рванул и запрыгнул на кровать, радостно облизывая мое лицо. Очевидно, что кто-то за ним ухаживал, так как он перестал вонять, стал осанистее и лощеней – если можно так сказать об его мерзкой соломенной шерсти. И я не удержался:
– Не лезь! Стой! Фу, место!
Я сбросил Цербера, а тот все равно с довольной миной облизывал пальцы на моих ногах, выглядывающих из-под одеяла. Я смирился и стал наблюдать за процессом с некоторым отстранением.
– Да ладно тебе, мой мальчик… не нужно таких нежностей, не стоит…
Горин наконец заговорил.
– Как дела с памятью?
– Где-то лучше, в чем-то – также, – я поднял глаза к потолку и развел руки, звеня наручниками.
Полковник вздохнул, растирая ладони.
– Это плохо, Гриша. Ты – единственный подозреваемый, – он пристально заглянул мне в глаза. – И ты должен рассказать все. Не бойся. Любая человеческая жизнь – это ткань из хороших и дурных ниток. Что было, то было. Но ответы мы должны получить – и мы их получим, так или иначе.
Он указал Свинкину на Цербера, и санитар забрал пса. Как только они скрылись за порогом, я подобрал ноги и обтер пальцы спиртовыми салфетками. В ближайшее время придется дать ответы. Но как минимизировать негативные последствия этого?
****
Крылова нервничала. Время шло, а результатов не было. Прошло больше суток, как они нашли этого «Гришу», но до сих пор было непонятно, что такое Ковчег, и где он есть.
Существовало несколько вариантов, как быть дальше. Первый – снова лететь в Межник и проводить более скрупулезное расследование. Второй – дожидаться, пока бродяга заговорит. А в целом она была сторонницей третьего варианта, который подразумевал комплексность: в Межник отправляется следственная группа, пока парня жестко допрашивают – это необходимо, хотя она и испытывала к нему странную жалость. Может, из-за этих порезов на запястьях? Почему-то в ее голове засело, что плохой человек никогда не будет всерьез вскрывать себе вены. Настоящие негодяи – не самоубийцы.
Расследование стопорил Илья. «Сначала допросим, затем решим, что делать», – обламывал муж ее инициативы. Так давай допросим! «Не гони лошадей. Пусть денек отлежится, ему изрядно перепало. Завтра…», – отвечал он.
Пока Лена думала, как изменить ситуацию в свою пользу, она то и дело поглядывала на кулон, найденный на месте крушения самолета. Чутье подсказывало, что это важная улика.
Иммунолог Александр Борисович Крез был интеллигентным мужчиной за семьдесят. Несмотря на это, и длинные седые бакенбарды, он выглядел значительно моложе, даже молодежь удивляя своей энергичностью. Греческий тип лица и проницательные глаза делали его похожим на античного философа. Крылова уже давно с ним работала и полностью ему доверяла.