– Черт! ДА ЧТО СО ВСЕМИ ВАМИ?! – в моих руках уже блестел Кракобой, и как только монстр оказался на расстоянии подскока, я выпрыгнул, вмазав по черепушке что есть дури. У кракла в голове что-то треснуло, он отклонился назад – а я упал прямо на Елену Ивановну.
Вояки наконец поймали гада на мушку, и стали поливать свинцом. Охотник пытался удержаться, но ударная сила выбила его из салона, и он камнем упал – почти рядом с погибшим Налеткиным.
– Бляха-муха! – мимо пролез перепуганный Коровин и выглянул в окошко. – Что с этой тварью? Они же не должны так делать? – солдат поочередно смотрел на Горина, Крылову, и даже на меня, что мне льстило. – Скажите, что произошло?
– Батя объявился, – засмеялся я, пытаясь успокоить дыхание, и посмотрев на Кареглазку. Но никто не поддержал мою шутку, а ученая задумалась, кусая губы. Ее руки не прекращали дрожать, поэтому я снова накрыл их своими.
– Поехали домой, – приказал Горин, кидая вниз, к Охотнику, охапку гранат. Это ж надо было так – убить еще одного из его людей, когда все уже были в безопасности. Трагическая бессмыслица.
Ми-8 на крейсерской скорости направился на юг, и всю обратную дорогу мы молчали – настолько были потрясены этим ужасным и странным днем. А я грел руки полковничьей жены – война войной, но никогда не забывайте, из-за чего все эти заварухи начинаются…
****
Невысокий смуглый мужчина за сорок, сидящий на балконе, отложил бинокль и склонился над альбомом. Он спешил закончить последний рисунок – военный вертолет, улетающий к дальним горам. Перед этим он быстро заштриховал вертолет у школы, кракла в разбитом окне, Менаева, выходящего из дверей с дипломатом. Рисунки, в целом, черно-белые, графические. Но некоторые детали он навел фломастерами и цветными карандашами – красный кейс, рыжая девушка.
Все это пригодится ему, когда он доберется до Пирата – старый товарищ интересуется таким, ему всегда было любопытно, за что готовы умирать люди после Конца Света. В данном случае – почему столько военных погибли из-за дипломата. Он улыбнулся в предчувствии награды. Еда, пойло, лекарства… а самое главное – женщины, лучшие из выживших. Счастье, аж до дрожи!
****
Как и договаривались, я мог уйти, когда захочу, – так сказал Горин. Полковник держал свое офицерское слово, хотя его жена все еще имела ко мне вопросы – к примеру, о моих следах в лесу. Бог миловал, и пока что эта тема ушла на второй план, чему способствовало и то, что мозги Крыловой теперь были заняты Ковчегом.
Искушение смыться побыстрей было сильным. Несмотря на видимость благополучия, я прекрасно понимал, как функционируют такие сообщества – законом и справедливостью тут и не пахло. Все решала воля одного человека, окруженного кликой. Шерхан и его шакалы.