Глянцевая коробка пахла самой настоящей тайной. Пряной. Щекочущей живот. Надпись, выполненная каллиграфическим тиснением, сообщала: «Набор "ВЕЧНАЯ ОСЕНЬ". Всего одна капля, и тыква станет вашим другом до следующего Хэллоуина». Читал Антон для своего возраста на удивление неплохо, и потому серебристые буквы взялись за ручки, покружились в хороводе и, наконец, сложились в смысл. От восторга бросило в жар.
У него будет друг!
ТЫКВА!
Он расплылся в улыбке – той самой, на какую способны лишь дети, под завязку заправленные газировкой и предвкушением. Что ни говори, а папа умел выбирать подарки. Сегодня они даже отправятся на парад призраков, который проводят на Мокром кургане раз в пять лет. Прошлый парад он, конечно же, не запомнил. Да и что может отложиться в памяти, когда тебе всего один год? Первые походы на горшок? Но Мокрый курган… Говорят, там летают настоящие привидения. Целые сотни!
Антон засмеялся и хрюкнул от удовольствия. Словно наяву услышал мамин голос: «Тони, мальчик мой. Тебе уже шесть, а ты всё такой же сладкий поросенок». После этого она обычно добавляла: «Будем надеяться, что, кроме смеха, ты от папы больше ничего не унаследовал». И опять это «Тони». А его зовут Антон!
Он спрыгнул с кровати, едва не запутавшись в одеяле с голубыми китами, и подкрался к двери. Прислушался.
Из бабулиной комнаты, располагавшейся дальше по коридору сразу за спальней родителей, доносились веселые визги. Мужчины, изъяснявшиеся по-японски, над чем-то смеялись. Дублировавший их голос тоже захлебывался от смеха. «Нет, вы видели это? Он встал ему на голову! Прямо запрыгнул на чертов шлем! Осталось еще около двадцати участников! Время истекает! Каких-то тридцать секунд до конца раунда!»
Антон прикрыл ладошкой рот. Бабуля опять смотрит что-то «прогрессивное наоборот», как сказала бы мама. Он поудобнее пристроил ухо. Мысленно отстранился от шума, гремевшего из бабулиной комнаты. На первом этаже, на открытой кухне, перетекавшей в столовую, гостиную и прихожую с зонтами, ругалась мама. Что-то выговаривала царапине на сковороде.
Смешки грозили выдать его скверное занятие – подслушивать же нехорошо, правда? – и Антон отошел от двери. Хоть бы мама приготовила те творожные печенья в форме рук, показывающих большие пальцы. Папа всегда их выкладывал пальцами вниз. Называл себя «Цезарем, обрекающим печенье на смерть».
Настроение ухудшилось. В последнее время родители не ладили. А бабуля только подогревала пламя их незримого спора, поплевывая в огонь. Да, так бы папа и заявил: «Брызгает в огонь ядом, старая перечница». Антон заулыбался. Подбежал к кровати, захватил набор «Вечная осень» и переместился к письменному столу.
