Русский вопрос. Альманах публицистики (Диденко, Сизен) - страница 9
Вывод, который, на мой взгляд, напрашивается сам собой, пусть и с высоты 21 века после опыта, который взяла на себя Россия по строительству социалистического государства, близкого Достоевскому по своим нравственным императивам, но отнюдь не по методам достижения, в одном: любой человек личные интересы будет ставить выше общественных, и не одна идеология не способна замотивировать человека на деятельность также, как желание, естественное желание человека видеть конечную разницу в реализуемой им деятельности между им и своим собратом. В противном случае, страна, в недавнем прошлом выигравшая самую страшную войну в истории, под пятой которой находилось фактически полмира, не стала бы закупать зерно от ненавистного ей капиталистического запада, – что она начала делать с начало 1960-х годов, при условии, что в начале века была наиболее крупным его экспортером, но при другом социальном устройстве. И как сказал У. Черчилль: «Демократия – это плохо, но нет ничего лучшего демократии».
Сизен Елена Леонидовна
Осмысление КАТЕГОРИИ СОБОРНОСТИ В ТВОРЧЕСТВЕ Ю.И. СЕЛЕЗНЕВА И СОВРЕМЕННЫХ ЛИТЕРАТУРНЫХ КРИТИКОВ
Многие статьи и книги Ю. И. Селезнева были событием в критике 70-80-х годов прошлого века. «Они вызывали жаркие и долгие споры, эхо которых периодически звучит и в последние десятилетия» [2]. Борьба за сохранение в литературе духовности стала одной из главных жизненных целей Юрия Селезнева. Он один из первых ввел в литературоведение понятие «соборность» в книге «В мире Достоевского». Отвергая западное представление о гуманизме, критик находит воплощение соборности в русской литературе и выявляет одну из основных ее черт ‒ духовное единение людей. «В том-то и заключается национальное своеобразие русской литературы, что все ее великие представители и творцы видели свою высшую заслугу и миссию не в том, чтобы выразить своё личное «я» и не в том, чтобы выдать своё слово за народный взгляд, но в том, чтобы действительно воплотить в своем слове общенародные чаяния, идеалы, устремления» [5, с. 68].
Проблема, которую ставит критик, такова: «Именно в непримиримости русской литературы к любым проявлениям эгоцентризма, в последовательном отрицании ею самоценности личности, противопоставляющей свои интересы интересам народа, нации, самоутверждающейся за их счёт – одна из важнейших причин того, что в отношении русской литературы часто употребляются понятия «жесткость» и «свирепость» [5, с. 71]. Юрий Селезнев, живя в советское время, в атеистической стране, формулирует типично христианско-православное понимание личности. Он принципиально разграничивает личность и индивидуальность: «личность начинается не с самоутверждения, а с самоотдачи, с самоотречения, с самопожертвования ради другого…через такого рода отречения, через отказ от индивидуалистического, эгоцентрического «Я» человек из индивидуума превращается в личность». [5, с.73]. Так определяли личность и многие другие авторы, прежде всего Федор Достоевский.