На страницах книги о Достоевском понятие соборности проявляется в связи с важнейшей проблемой – проблемой изображения и постижения сущности русского народа. Сравнивая осмысление народа у Толстого и Достоевского, Селезнев отмечает противопоставленность подходов великих художников слова к этому понятию: «… народ у Толстого представлен эпически, в конкретно-историческом, пусть и по-особому, художественно-обобщенном эпическом деянии. Это народ явленный. У Достоевского народ – сокровенный, представленный не идеалом мира-общины, но тем, что хранит в себе как идеал, как всех объединяющее (собирающее, соборное) начало» [1]. Обе идеи народа названы Ю. Селезневым «утопическими», но критик утверждает, что «социально-христианская утопия» Достоевского неразрывно связана с упованиями, чаяниями «стомиллионного народа». В своих работах Н. И. Крижановский отмечает: «Соборность в понимании Ю. И. Селезнева ‒ это, с одной стороны, христианское духовное единение личностного сознания с общим делом, с жизнью для всех, в наибольшей степени представленное в осмыслении Достоевским народного соборного начала и противостоящее западному индивидуализму. С другой стороны, в произведениях Достоевского соборность реализуется как единое слово, единая точка зрения, вмещающая в себя все составляющие внутри нее голоса» [1, с. 86]. Однако, как среди современников Юрия Селезнева, так и среди современников Федора Достоевского, часто находились и находятся критики, не имеющие представления о жизни русского (а значит православного) человека. Речь идет о либеральных авторах, которые пытаются лишить нас «русскости».
Ненависть к своей Родине появились в России, конечно, не в XIX веке. Но именно в 30-40-е годы данного столетия возникла «партия», главной идеологической установкой которой стала русофобия. Лидер этой партии западников Виссарион Белинский (в отличие от современных западников-космополитов) откровенно признавался: «Мы люди без отечества – нет, хуже, чем без отечества: мы люди, которых отечество – призрак…» [4]. Маргарита Синкевич верно отмечает: «Чужебесием-русофобией была заражена большая часть интеллигенции, творческих и деловых людей, которые, по сути, объявили негласную войну традиционной России» [7]. Достоевский писал: «Пусть всё вокруг нас и теперь ещё не очень красиво; зато сами мы до того прекрасны, до того цивилизованны, до того европейцы, что даже народу стошнило на нас глядя. Теперь уже нередко нас совсем за иностранцев считает, ни одного слова нашего, ни одной книги нашей, ни одной мысли нашей не понимает, – а ведь это, как хотите, прогресс» [6, с. 210]. «Так великий русский писатель обозначил пропасть, которая разделила россиян на два лагеря: прогрессистов-космополитов и консерваторов-традиционалистов» [7]. К сожалению, представителей первого лагеря становится с каждым днем всё больше (к этой тенденции приложили руки такие авторы: философ В. Соловьев, М. Цветаева, сегодня эту эстафету подхватили В. Познер и его единомышленники).