Однако урологи, когда узнали причину моего недуга, сравнительно быстро привели меня в порядок. И за то им большое спасибо! А я уж думал, будто наша медицина давно лечить перестала – только рапортует о неведомых никому успехах, а в то же время стремительно сокращает больницы, поликлиники, финансирование, персонал.
И всё же вышло так, что я и перед медициной оказался виноват! Больно уж круто ее обругивал! И, говорили мне, будто обругивал не заслужено. Мол, она-то пыталась тебя лечить, не отказалась, а ты о ней такого наговорил…
Возможно, они в чем-то правы! Однако ни отца моего, которому и пятидесяти не исполнилось, ни мать ведь не спасли. С отцом ещё можно понять – очень уж стремительно всё развивалось, а инфаркт у матери можно было и предотвратить, если бы только предвидели ситуацию. Но никто вовремя не подумал. Ни медицина, ни окружение. Даже лекарства сердечного не нашлось под рукой. Вот ведь как странно получилось! Водку привезли на кладбище, а первую помощь для больного сердца почему-то не взяли!
Возобновить работу на хлебозаводе мне не удалось. Меня с него попросту попёрли. Я, естественно, захотел выяснить причину нарушения трудового законодательства, но ответ получил в худшем стиле грязного саратовского рынка:
– Вас же долго не было, а народу хлеб нужен! Неужели и этого не понимаешь?!
Пожалуй, то был намёк на моё психическое состояние. В общем, мне всё, конечно, было понятно, кроме одного, пожалуй: «Почему всюду стало побеждать невежество, подлость и беззаконие?!»
В отделе кадров меня вообще унизили, нагло отказав вернуть трудовую книжку («У нас ее и не было никогда!) и дать расчёт за отработанные дни. Я едва сдержался, чтобы не плюнуть в лицо этой разжиревшей тётке на должности начальника отдела кадров. Ворьё!
Пришлось возобновить поиски какой-нибудь устойчивой работы, но по прихоти торгашей жизнь в стране уже полным ходом неслась в сторону новогодних праздников, сулящих им невиданные барыши. В такой жизни мне рассчитывать было не на что, если не считать случайного калыма. А перед приближающимся праздником как раз сильно возросла нужда в таких специалистах как я.
Светланка завязала со своим отпуском тоже раньше срока, загадочно добавив, что все не догулянные дни скоро нам могут пригодиться. Я смысла той фразы не понял, но переспрашивать показалось неудобно, потому промолчал, надеясь разобраться в будущем.
Поначалу мы жили в Светкиной квартире, давненько и уютно оборудованной самой хозяйкой, хотя силами и средствами Геннадия Петровича, а уж потом, когда я немного успокоился, переселились в родительскую двухкомнатную, где я вырос.