Пусть я знаю прикуп, и живу у самого синего моря,
Слушаю шум прибоя, любуюсь на чаек,
Ем мидий в масле, пью красный сок.
Сытый, безмятежно сплю и вижу сны, быть может
И греческая богиня, моё утешение, поёт, ненадолго сойдя с олимпа,
Свои лучшие партии о невозможной любви, и смерти, что, не замедлив, явится,
Раньше, чем наступит утро, и распахнёт шторы на затемнённых окнах отеля,
Резким, безжалостным движением.
Но испанка Пенелопа в чёрном кружевном платье, моя боль,
Не покинет меня (из-за неё, вероятно,
меня бьёт током даже от деревянной ручки двери).