– Полина, ну я вас очень прошу, – почти взмолился Илья Владиславович, правильно трактуя мое молчание. – Ну, я не хочу еще один день простоя, вы меня поймите, я тоже творец, я уже хочу начать съемки. Дима недавно выехал, он подождет полчасика, пока вы подъедете.
– Хорошо, хорошо, я съезжу, говорите адрес, – сдаюсь я. Ну, в конце концов, Кирсанов сам у себя был козырным тузом. Отказать ЕМУ я не могу. Да и в принципе, он явно умел добиваться от людей нужных решений. Я не была ему прямой подчиненной, у меня не было жесткого графика работы, поэтому со мной работал вот этот вот тон любезного и обаятельного мужчины. Я практически уверена, на съемочной площадке Кирсанов совершенно преображается.
– Спасибо, госпожа Бодлер, какая жалость, что не могу прямо сегодня угостить вас обедом за такую услугу. Но я надеюсь, мы еще наверстаем. – Даже по телефону Кирсанов умудряется обдать меня своим лучистым обаянием.
Эх, вот и почему он женат, а? Хотя ладно, об этом три миллиона его поклонниц в одной только России страдают, не только я.
Вообще я, конечно, зря выпендривалась. Перспектива-то была хороша.
Мне ж до жути интересно сунуть нос, и посмотреть, что за локацию подобрали для съемок.
Зал для выступлений – нужен, да. Крестница главной героини, юная начинающая певичка, которая в ходе книги добивалась успеха и победы в конкурсе, должна в одном таком большом зале проходить кастинг. И да, эту локацию не выстроишь в студии, как строят там сейчас городок из декораций домашних сцен. Я точно знаю, что кто-то сейчас рыщет в округе Москвы в поисках нормального лесного пейзажа с озером. Как они это делают в начале весны, когда еще снег не сошел? Я не знаю, они профи просто. Кстати, грозились меня и по тем озерам покатать, чтобы я повыбирала.
Вместо четырех часов в компании Варламова мне предполагается потратить час, чтобы отвезти ему сценарий, и потом я свободна и могу ехать к Косте, а потом – домой, к проклятому финалу книги, который из меня уже все жилы вытянул.
Люблю свою работу, обожаю просто, да, но эти финалы… Их всегда так сложно прописывать, ведь историю персонажей от себя приходится отрывать. Как крылья себе отрезаешь, а потом – начинаешь растить по новой, а крылья – их уже носят другие люди, те, которые тебя читают. И тебе странно и непривычно, и ты ходишь и беспокоишься – а впору ли ты вырастила крылышки. Не натирают ли они любимым читателям?
Да, я привыкла. Я знаю, что нужно сесть и дописать, и ничего в этом страшного не будет – все будет хорошо. Героям будет хорошо, читателям будет хорошо, мне будет хорошо, ведь одной точкой в моей голове станет больше, и освободится место для новой истории. Это ведь хорошо. Очень хорошо.