Или можно? А то у меня, если что, чугунная есть. Бабушкина. Я в ней не готовлю, но для благого дела, типа “вправь мозги кобелю” – точно могу пожертвовать.
– Если тебе надо куда-то ко времени, я же могу тебя отвезти куда надо, Поль, – добавляет он и “включает” обаятельную улыбку. Поганец. Всегда любила его улыбающимся, а не загнанным и мрачным – каким он был в последние годы нашей семейной жизни, вот и сейчас – на душе прыгают солнечные зайчики. Правда, что ли, ему со мной было так паршиво и скучно, что вот не лезло это все?
В ответ на эту улыбку я закатываю глаза. Из принципа. Мол, не малолетка поди, заканчивай свой пикап. Хотя нужно сказать, да – не малолетка, но по-прежнему эффект имеется. Но я ж не глазами думаю, а головой. Поэтому Дима и не поймет ничего.
Он меня отвезет? К загсу? О-о-о, я представляю его лицо. При том, что я ему вообще не нужна, чувствую – по поводу брака с Костей Варламов проедется еще не один раз. Просто из принципа. Я ж у его недобритого величества разрешения не спросила, а у него на всех баб взгляды как у вожака стаи: что в постель упало – то уже мое и никому ни шагу влево-вправо не положено. И фигня, что к некоторым он заглядывал в спальню пять лет назад. Все равно “мое”. Рабовладелец чертов.
А руку-то с кольцом я тихонько ныкаю в кармане жакета…
От греха и длинного Варламовского языка подальше.
Интересно, еще не заметил или просто проигнорил?
Ну, раз мозг не выносит, значит – не заметил. В то, что Дима может из ревности не выносить мозг – я не верю. Быстрей поверю, что у него сейчас менее ранимое самолюбие стало, но чтобы он и перестал ревновать?
– Ну, один обед, Поль, неужели думаешь, я тебя отравлю? – не сдается Варламов. Его даже мое задумчивое молчание не отпугивает. Хотя… Никогда не отпугивало, он всегда был редкостная птичка-задолбай. Вот как попугай, только задолбай.
– Ну, вот скажи мне, на кой черт тебе это нужно, Варламов? – Я задумчиво качаю головой. – Ну, серьезно, я для этого мотивации никакой не вижу. У тебя актриски кончились, что ли? Так я не вариант.
– Хочу извиниться за пятницу, – Дима пожимает плечами. – Ты хоть поужинала тогда?
– Нет, конечно, – я не удерживаюсь, хихикаю. – Вообще все выходные мне кусок в горло не лез, отбил мне аппетит на трое суток, ирод. И как тебя еще земля носит?
Дима смотрит на меня странно. Будто бы все понимает, но при этом слегка жалеет, что я сейчас не шучу. Или кажется мне это?
Эх, знал бы он, сколько я в ту пятницу коньяка приняла, чтобы выбросить из головы его чертовы руки… Сильные, крепкие, страстные такие руки…