– Поль, прости, – это все, что я слышу от Димы, и на самом деле это звучит очень искренно. Такому сложно не поверить. И даже эти два слова мне не были уж очень-то нужны.
Две секунды. Два удара сердца. Ровно стольно уходит у меня на то, чтобы сделать два шага к Диме и вцепиться в него с объятиями.
Не могу не обнять этого идиота! Вот как хотите!
Только обнять. Ничего больше.
Сейчас в этих объятиях нет ничего романтичного, но чувства благодарности – целое цунами. Да, он кретин, да, по его вине украли сценарий, но именно он уломал Кирсанова, и именно благодаря ему у меня будет фильм. Все-таки будет. Другой, но будет.
Дурак, дурак, дурак.
Я не сценарист, но я прекрасно понимаю, что такое эксклюзивный договор. Ты не можешь работать ни на кого, помимо того, кто уломал тебя на эксклюзив. У меня такой тоже есть, с издательством. Вот только для меня эксклюзивный договор с издательством – это бонус, который повышает процент, выплачиваемый мне с каждой книги, и куча дополнительных приятных плюшек. А для Димы это значит отказ от работы с сериальщиками. Потеря приличной части дохода. Да еще и двухгодичная выплата компенсаций… Кабала – это еще мягко сказано.
Ох, Варламов, какой же ты дурак, а!
Не знаю почему, но милейший Илья Вячеславович меня сейчас иррационально бесит. По сути – должен бесить Дима как основной виновник всего случившегося. А бесит Кирсанов. Мой любимый режиссер, ага.
Варламов стискивает меня в руках. Ух, и сильная он все-таки зараза, я чудом не пищу. Есть в его объятиях что-то отчаянное, отчего я не протестую, отчего не ругаюсь, что он зарывается. Я знаю, что ему сейчас это нужно. Он всегда тяжело принимал свои косяки, а уж такой фатальный… Самолюбие наверняка разлетелось в клочья.
В общем мужественно терплю эти варламовские клещи. И теплом топит от кончиков пальцев на ногах, до волос на затылке. И ком в горле, от невысказанных слов, которые я пока никак не смогла сформулировать.
– Может, выпьем кофе? – тихо спрашивает Дима, чуть ослабевая хватку. – Или ты торопишься? К жениху.
Последнее слово он произносит характерно сквозь зубы, но мне после всего случившегося даже не до того, чтобы отстаивать дистанцию между нами. Готова ли я прямо сейчас ехать в ресторан к Косте? Вот прямо сейчас, когда меня начинает трясти все сильнее, потому что нервы внезапно вспомнили, что они у меня не железные?