– Не проводишь меня до такси? – с трудом выдыхаю я.
Да, это побег, вы не ошибаетесь. Если я еще полчаса пробуду с Димой – я за себя не отвечаю. Так что сбежать – это разумно. Сбежать и напиться. И ни с кем сегодня на празднике не разговаривать.
Не могу сбежать просто так, хотя это и самое разумное. Ситуация не позволяет, и мне хочется еще минуту побыть с ним. Все-таки вряд ли ему сейчас кайфово. Ради меня – а это очевидно, что ради меня, – Дима согласился на кабальные условия работы. И вот так брать и сваливать от него – последнее дело. Пусть его косяк, что взял сценарий, но в конце концов, не он его украл у себя. А тот, кто украл, еще и умудрится избежать проблем и наказания. Что в этом справедливого?
Вот только беда в том, что идти рядом с Димой мне на самом деле не просто. Даже просто рядом с ним – то и дело задевая его то локтем, то пальцами, и всякий раз ощущая что-то вроде душевного землетрясения – это просто пытка.
Блин, вот она – эмоциональная зацикленность во всей красе. А я реально считала, что добилась подвижек в лечении своей привязанности именно к Варламову.
Что удивительно – вот сейчас он вызывает у меня куда больше эмоций, чем даже в тот день, когда таскал меня на руках, танцевал со мной, а после зажимал у ресторана. Тогда он меня только бесил, до трясучки. А сейчас…
Сейчас я гляжу на черную круглую пуговицу его пальто и с трудом удерживаюсь от того, чтобы не прижаться к нему, и не спрятаться в его руках от происходящего хаоса. Это всегда работало: мой заветный, мой несгибаемый был универсальным средством от моих тревог.
Если бы все решалось так просто.
Если бы можно было разрешить себе снова быть с ним.
Я не готова, вот правда. То есть я отдаю себе отчет, что возможно, даже очень вероятно, Дима относится ко мне не как к просто когда-то принадлежащей ему женщине. Возможно, не отболело и у него. Я знаю, он меня когда-то любил.
Нет, правда. У меня все было, как в хэппи-энде мелодрамы, с кофе в постель по утрам воскресенья, со страстным сексом – по ночам, в обеденный перерыв, или когда там еще на Диму нападало романтическое обострение. Он пел мне песни, он был моим летом. Жарким, солнечным летом, способным разогнать тучи на небесах одной только своей широкой улыбкой.
Ради этого я отказывалась от издательства, ради этого почти не писала, хоть это и было тяжело. Да – приносила в жертву. Но не просто так.
Думала, что не просто так.
А потом…
Потом ему со мной стало скучно.
И до сих пор больно вспоминать эти его слова. Зато какая прививка от обостряющихся эмоций.
Разве я изменилась? Ни капли. Если вдуматься, сейчас я даже еще скучнее. Живу, в основном, творчеством. Вращаюсь в своем маленьком мирке, уютной зоне комфорта, в которую много не помещается. Так что не имеет смысла давать этому ход.