Как долго продолжалось мое душевное помешательство? Не знаю. Я остановилась только после того, как бедный мой костыль обломился на две части и, покачнувшись, ухватилась за край тумбочки. Острого чувства радости, счастья, от того, что сама стою на ногах – не было. Я все еще находилась во власти горьких воспоминаний.
Пусть пройдет тысячу лет и возродятся тысяча жизней, но и тогда я не смогу растворить в своей памяти боль, унижение от немыслимой сценки на кухне, потому что однажды пережитое унижение – это вечный огонь, в котором мучительно стонет и плачет душа.
Напряжение чуть-чуть отступило. Я, дрожа от озноба и тяжело дыша, медленно прошагала к своему креслу, и осторожно, с наслаждением опустилась в него.
Несколько минут я не отводила взгляда от неба, постепенно успокаиваясь. Полнолуние. Говорят лунная энергия действует на людей магически. Все, что было неясным, непонятным, мутным неожиданно высвечивается в такую ночь ярко и отчетливо. Возможно, полный лунный диск, освещая все вокруг и помог мне сегодня.
Одна секунда, всего лишь одна пронзительная секунда из прошлого вызвали такой эмоциональный всплеск и взрыв. Я даже не знала, что внутри меня полыхает такой костер. Еще немного и я бы сгорела заживо в этом огне.
Есть мгновения в жизни, которые навсегда и намертво врезываются, вгрызаются в твое нутро и никакой силой уже их оттуда не вытравишь. И те минуты, когда я лежала на полу, жалкая, омерзительная как червяк, получив незабываемый, немыслимый пинок ногой в живот – были именно такими. Даже сейчас, спустя столько лет, краска стыда мучительным пожаром заливает мое лицо.
До сих пор булавками вонзаются в мозг детские голоса: "Мама, почему ты лежишь? Папа, что ты делаешь?" Разве они когда-нибудь забудут это?
Есть ли что страшнее своей смерти? Только разве смерть близких людей. А еще страшнее – это пережитое унижение. У каждого свои видения, свои комплексы. У меня, вот оказалось, глубоко присосавшееся к душе – жгучее, нестерпимое воспоминание – пол на кухне, где я лежу, детские удивленные голоса и пронзительное озарение: с кем я жила…
Позорный пинок и усмешку на лице постороннего человека я так и не смогла пережить, переварить, отбросить. Возможно, эта сценка на кухне и последующие за ними события и есть тот ядовитый клубок змей-мыслей, о которых говорил психиатр.
Почему легкий тычок в живот вызвал во мне такую остервенелость, ведь то, что произошло позже, было гораздо страшнее и непоправимее. Наверное, потому что ничто не корежит и не ломает человека, чем унижение не отомщенное, непрощенное.