Я знаю только адрес офиса Ивана Александровича, с которым и работает мой муж… Где же сам этот дьявол?
Я обежала всю квартиру… нет его… Он вызвал их ночью… Возможно даже стоял за дверью и следил за происходящим и вовремя увел… Они были уверены и были так благодарны, что я согласна… Все тщательно продумал. К кому же мне обратиться за помощью? Что теперь делать?"
Эти несколько минут горячечных нервных действий вновь лишили меня сил. Лихорадочная потребность действовать сменилась мучительной слабостью. И странная, болезненная сонливость, апатия, вялость вновь сковали мое тело и не давали вздохнуть полной грудью. Глаза горели, пылали, слипались и не хотели открываться. Голова, переполненная хаотичными, тяжелыми мыслями, тянулась к подушке. Победило бессилие: "Завтра, – думала я,– мне бы только набраться сил, немножко поспать. Завтра, я найду их… и разрушу весь этот офис… не позволю, не допущу. Только бы мне выспаться, прийти в себя…", – шептала я, – погружаясь, проваливаясь в тяжелое, но такое блаженное беспамятство.
Я проспала 12 часов. И когда, наконец, очнулась от сонного оцепенения, встряхнула с себя этот полуобморочный дурман, то почувствовала ненависть и отвращение к себе. Мерзость моего малодушия и бессилия вспыхнула во всей своей остроте и ясности. Было три часа дня. "Еще успею" – подбадривала я себя.
Выпила три чашки кофе и побежала в офис к Ивану Александровичу – к шефу моего мужа. "Это дико, это чудовищно. Я им объясню, что была не в себе, что ослабела. Они должны понять, что такое недопустимо, невозможно, это мой ребенок". Но, все было предусмотрено… дьяволом. Я опоздала. Мне сказали, что Иван Александрович уже здесь не работает. Они с женой уехали за границу.
– Куда, куда, когда вернутся? – истерично выдала я.
– Мы не знаем, – пожали они плечами, удивленно глядя на меня, – возможно уехали навсегда…
Я вновь посмотрела на небо. Кажется, вот-вот луна в полном своем величии выдаст некий секрет, прояснит мысли. Все пытаюсь понять свою безмерную опустошенность, растерянность в ту ночь. Почему я в одночасье превратилась в тряпичную куклу? Да, я ослабела, увидев в глазах этой немолодой пары неописуемое счастье, искреннюю радость, я не посмела сразу потушить блаженство, смыть улыбку на их лицах.
Но чем объяснить эту странную сонливость? Это было сродни наркотическому опьянению, почему мне все время хотелось спать? С чем связан этот душевный ступор? Почему я проспала 12 часов? Мог ли он подсыпать мне… Я ничего не ела, не пила. Стоп. На журнальном столике, на кухне, стоял графин с водой, я время от времени делала глотки, это я помню. Может быть… Но я бы увидела его, ведь я через каждый час просыпалась. Хотя заменить один графин на другой – дело нескольких секунд. Неужели он и тут приложил руку. Ой, Лена, оставь уже это, спустя десятилетия ты вдруг задумалась. Даже если он что-то подсыпал в воду, снимает ли это с меня ответственность? Оправдывает ли меня? Нет. Я должна была все предусмотреть и предугадать, когда поняла его намерения и не должна была отрывать дочку от себя.