– Подожди, я не могу вникнуть, – он помедлил, посмотрел на меня недоуменно. – Купить тебе отдельную квартиру? Ты хоть соображаешь, что говоришь? Как же ты будешь жить одна? И как я могу допустить это, я же постоянно буду переживать за тебя?
– А как я сейчас живу? Ты что мне круглосуточную частную сиделку нанял? Ко мне приходит социальный работник, который и для тебя готовит еду, а доплачивает ей за это мой сын, а не ты.
Да, он явно не был готов к такому повороту разговора. Лицо его потемнело, глаза стали жесткими, однако заботливость в голосе все же сохранил.
– Лена, успокойся. Хорошо, мы с тобой разведемся, если ты так хочешь. Но сначала встань на ноги. Я же о тебе думаю. Марина говорит, что в том оздоровительном центре и не таких поднимали.
– А ты там был?
– Нет, все некогда поехать, посмотреть. Вот завтра с тобой и поеду.
– Было бы хорошо, а заодно и мать проведаешь…
Вот тут я увидела и даже вздрогнула от тех изменений, которые произошли с мужем. Он резко, зло и даже с наслаждением сдернул маску с лица. Участливость взгляда сменилась надменностью, и насмешливая гримаса проплыла по лицу.
Я, как завороженная, смотрела на эти перевоплощения. Правильно говорят, человек, как сосуд, тронь его и из него выльется его содержимое: или чистая вода потечет или мутная, зловонная жидкость прольется. Мой муж разозлился, и выдал себя в неконтролируемом гневе, потерял власть над своими притворными и искусно поддерживаемыми эмоциями.
Славка уже спокойно выпрямился в кресле, потом встал и с презрительной ухмылкой посмотрел на меня.
– Ах, вот оно что, – он скрипнул зубами. – Это все твоя подруга тут воду мутит. Давно мне надо было ее выгнать. Ну и кому ты сейчас нужна? Ты уже овощ, несъедобный, никому не нужный. А кто тебя подобрал, когда твой любимый сбежал? Я! Пожалел, пригрел. Что бы ты делала без меня?
Его ядовитые слова обжигали меня, но как ни странно никакой боли я не чувствовала. Одно равнодушие. И гнев, и злоба улетучились. Этой ночью я сама себя отхлестала, что мне теперь до его слов.
Я смотрела на искаженное от гнева лицо и представляла, как за моей спиной полыхает, потрескивает огонь, с грохотом рушится гнилой, обветшалый мост моей прошлой жизни. Еще совсем немного и я бы сама сгинула в той бездне. Чем жестче и зло он выговаривал мне, тем яснее виднелась моя дальнейшая дорога.
Если человек мне безразличен, если его язвительные слова не волнуют, не тревожат и легко отскакивают от меня, значит с ним уже все покончено, значит я уже выбросила его на свалку и закрыла крышку мусорного бачка. Я даже улыбнулась своим мыслям.