В следующую секунду моя любовь вскарабкалась на подоконник, дабы поправить эту проклятую штору. Пытаясь на носочках дотянуться до карниза, она наступила на жировой след, на котором и поскользнулась, вылетев в настежь открытую половину окна, успев при этом ухватится за штору, на которой и повисла, попутно пытаясь ухватиться за открытую часть окна, чтобы хоть как-то удержаться. Штора в этот момент ежесекундно слетела с петель, к которым крепилась.
– А знаешь, я сегодня добрый. Даю шанс. Спасай ее.
Неизвестный ублюдок нейтрализовал охвативший меня паралич, попутно вернув мне физическое тело. Я сразу ринулся вперед и чудом успел схватить, слетевший с последней петли, тюль, за который держалась моя невеста. Я пытался тянуть штору на себя, но позиция, в которой я словил летевший вниз кусок ткани, не сильно этому способствовала. Я видел, как пальцы моей возлюбленной ослабевали и по одному отпускали тот самый набор нитей, на котором держалась ее жизнь. Понимая, что это, вероятнее всего, конец, на наших глазах синхронно наворачивались слезы. Осознание, что самого дорогого мне человека вот-вот не станет, ослабляло и мою тягу к жизни. Поняв, что без нее жизнь уже не будет прежней и все уже, вероятнее всего, решено за нас, я оттолкнулся от пола ногами, дабы уже, находясь последние секунды в состоянии полета с девятого этажа, насладится красотой ее глаз.
***
– Интересно, вы, ребятки, приземлились, друг на дружку, почти звездочкой. – Произнес Уэльс глядя вниз. – Вот и подошли к финалу истории очередных людей. Романтично? Нет, скорее банально. Все же, не зря я возвел Сэйнт Пицбург. Город – экспериментальная лаборатория по изучению человечества. А ведь даже самый заурядный человек способен на интересные поступки в критической ситуации. Но собачку, все же, следовало покормить.