Я проснулся от солнечного света. Пробившись в окно, он своими невидимыми пальцами легонько дотронулся до моих век. Я открыл глаза. Неужели проспал? Растерянно поднялся, посмотрел на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. К счастью, было только восемь утра. Странно, хотя в общей сложности поспал я только пару часов, чувствовал себя удивительно бодро. А что со спиной? Я слегка выпрямился — и тут же боль дала о себе знать. Хотя все было не так уж и плохо. Должно быть, подействовала мазь, которой я натер спину перед сном.
Я помылся, побрился и теперь чувствовал себя еще лучше.
Выйдя из дома, забежал сначала к Арифу-усте. Хотел поблагодарить его за великолепный стол, который он накрыл для нас с Евгенией, и отдать долг. Ариф-уста был гостеприимен, как обычно, — не смог отпустить меня, не накормив вкусным завтраком. Мы уселись за стол, и тут откуда-то нарисовался парикмахер Айхан. Он был чем-то сильно расстроен.
— Старик Янни умер, — сказал он, не скрывая слез. — Его дома нашли… Говорят, уже с неделю как умер. И никто даже не заметил… Куда, черт возьми, катится этот мир? Где добрососедские отношения? Мы все поумираем в своих домах, трупы будут источать зловонный запах, а никому и дела до этого не будет, ей-богу!..
Ариф сдвинул брови, тыльной стороной ладони вытер капли чая со своих густых усов:
— Ладно тебе, Айхан… У нас еще отличный район… В некоторых районах люди даже не знают, как соседей зовут. Старик Янни жил один, поэтому никто и не заметил, что бедолага умер… Если бы у него кто-то был, разве труп пролежал бы дома так долго?..
Я хорошо знал старика Янни. Раньше у него была литейная мастерская в Балате, еще до того, как все судоверфи перевели в Пендик. Мы гоняли мяч в саду священника, что находился рядом с его мастерской. И когда нам хотелось пить, мы бежали к источнику рядом с его мастерской… Он не жаловался. Сколько лет мы входили к нему без стука, он никогда даже слова нам не сказал. Старик Янни не был женат. Поговаривали даже, что он той ориентации, но я понятия не имел, правда это или злые сплетни.
— Пусть душа его покоится с миром, — сказал я, в знак утешения дотронувшись до руки Айхана. — Он был отличным человеком.