Вот так — узнаю Демира. Он всегда был очень сентиментальным, но предпочитал не демонстрировать это. Когда заболела его мать, когда Хандан с Йектой решили пожениться, он пережил это в себе.
Я откинулся на спинку стула и посмотрел на друзей. Йекта был не против больше не говорить о том, что действительно было тяжело. И… Кажется, я ошибался насчет Демира. Возможно, он был готов поделиться своим горем и печалью — но не со мной, а только с Йектой. А тот, скорее всего, тоже не раз обнажал свою душу перед ним. Они жили болью друг друга, общаясь и понимая друг друга без слов. Их беда, их потеря делала их единым целым.
Я снова почувствовал, что не вписываюсь в их компанию. Как будто они пытались так наказать меня за то, что я был счастлив. На меня нахлынули тревожные угрызения совести, какой-то стыд и даже злость. Мне тут же захотелось уйти не прощаясь. Но вместо этого я запрятал поглубже свои чувства и попытался улыбнуться.
— Спасибо, ребята, я не голоден. Мне уже пора. Сегодня много дел.
В участке я оказался в двенадцатом часу. Сидящий на входе сотрудник с волнением сообщил мне, что Мюмтаз-бей, начальник нашего подразделения, ждет меня в своем кабинете. Ну вот, началось. Мюмтазу хотелось знать, как продвигается расследование. Скорее всего, ему уже позвонил кто-то сверху. Да и журналисты, конечно, времени даром не теряют. На первых полосах газет и в сводках новостей на телеканалах наверняка уже трезвонят о вчерашнем убийстве. Естественно, и Мюмтаз хотел быть в курсе событий. Но я был не в том настроении, чтобы рассказывать ему обо всем случившемся по порядку и с самого начала. К тому же надо было сначала узнать, не появились ли какие-то результаты. Мюмтаз может и подождать. Поэтому я пошел в свой кабинет и сразу же вызвал к себе Али с Зейнеп. Пять минут спустя они сидели передо мной. Оба выглядели отдохнувшими, только у Али нижняя губа немного припухла.
— Мы уже приступили к осмотру фургона, инспектор, — доложила Зейнеп. — Ребят собрали самых лучших, работают не покладая рук…
— Замечательно.
— Результаты получим к вечеру.
— Слышал, Али? — обратился я ко второму напарнику. — Нужно будет получить у прокурора разрешение на продление ареста.
На лице нашего шалопая появилась ухмылка.
— Не волнуйтесь, инспектор. Я уже отправил Наджи к прокурору.
Не сдержавшись, я тоже улыбнулся:
— Молодчина! Теперь займемся третьим убитым. Если не ошибаюсь, это журналист. Как зовут?
— Шадан Дуруджа… С ним не все чисто…
Так можно было сказать обо всех убитых.
— В последнее время он работал в крупной газете, — начал рассказывать Али. — Но в журналистских кругах особым уважением не пользовался. Три года назад был замешан в деле о строительстве отеля в районе Топкапы. Зона объектов национального достояния. В то время он работал в другой газете. Так вот, каждый день строчил хвалебные статьи о том, какую пользу принесет отель нашему туризму. Но потом Палата архитекторов выдвинула иск, в котором утверждала, что отель наносит вред культурно-историческому наследию. Суд удовлетворил иск и вынес решение о прекращении строительства. Позже в одной газете пронюхали, что фирма-застройщик подарила Шадану Дурудже квартиру. Эту тему долго мусолили в статьях, столько обсуждений было. Шадан в итоге от квартиры не отказался, но из газеты уйти ему все-таки пришлось. Но у нас взяточничество почитают за добродетель, поэтому вскоре он снова начал писать для еще более крупной газеты, — покачивая головой, произнес с иронией Али.