— Ты, как всегда, с самыми прекрасными цветами, — сказала она.
— Я купил их у цыганки на площади Таксим. Помнишь ее? У ее дочери еще такие красивые глаза…
Она уже не слушала меня, а пристально смотрела на меня. Это был такой непосредственный, такой обнадеживающий и искренний взгляд, что я не смог сдержаться и шагнул вперед, чтобы обнять ее.
— Я соскучился… — прошептал я. Она едва успела убрать розы, ведь своими объятиями я чуть не смял букет. — Мы так давно не виделись.
Аромат лаванды, исходящий от ее кожи… Огромные майские розы… Последние лучи заходящего солнца… И голос Музейен Сенар:
«Пройди, как хочется тебе,
Я знаю — ты не вечна…»
В тот миг меня охватило какое-то странное чувство: как будто все вокруг стало единым целым и на собственном языке твердило мне о том, что помимо дикого, жестокого мира, полного преступлений, есть прекрасная, наполненная смыслом жизнь.
— Очень давно, — прошептала она глубоким голосом. — Я тоже по тебе соскучилась.
Евгения слегка откинула голову, и я утонул в безграничных темнозеленых дебрях ее глаз… Я еще ближе склонился к ней — на меня повеяло запахом лаванды, роз — и хотел было поцеловать в накрашенные красной помадой губы… Но вдруг мечта растаяла — я услышал голос Демира:
— Похоже, Невзат уже давно тут. — Он заметил нас, но сделал вид, как будто ничего особенного не происходит. — А мы еще переживали, что придем слишком рано.
Я отстранился от Евгении — или, может, она отстранилась от меня? Ее зеленые глаза, пьянящий запах все еще давали надежду на то, что возможна другая жизнь, но волшебный момент закончился. Злиться на своих друзей, которые прервали его, я не мог. Мне надо было улыбнуться им, и я расплылся в широкой улыбке, чтобы ни у кого не возникало сомнений в моей искренности.
— Я и сам только что пришел, — сказал я и подошел к друзьям. Сначала обнял Йекту, потом — Демира. Не знаю почему, но мой друг-поэт всегда был мне ближе, чем Демир. Наверное, оттого, что последнего я всегда воспринимал как соперника. И не был уверен в том, что он воспринимает меня по-другому.
— Спасибо за приглашение, — ответил Демир, даже не подозревая о том, что носилось у меня в голове. Он взглянул на Евгению и сказал: — Поражаюсь вашей популярности. В этом районе все о вас знают. Первый же, к кому мы обратились, в деталях рассказал, как сюда добраться.
Что это случилось с нашим скромнягой Демиром? Я посмотрел на него с интересом: он веселился, что было нехарактерно для обычно сдержанного и серьезного человека, каким я его знал. Не могу сказать, насколько искренним он был, но я заметил у него на лице какое-то умиротворение, какое обычно свойственно человеку, долго над чем-то работавшему и испытавшему невероятное облегчение после завершения дела. Возможно, он успешно прооперировал кого-нибудь из своих четвероногих пациентов или решил задачку посложнее.