— Доброе утро, — бодро поприветствовал я их. — Что это вы там рассматриваете?
Они встрепенулись, словно пойманные на списывании школяры.
— Доброе, доброе, инспектор, — ответил Али, едва сдерживая смех. Он показал на экран: — Вот, разглядываем статую Константина.
— И что в ней такого интересного?
— Лучше вам этого не видеть, — ответила Зейнеп и хихикнула.
Я быстро подошел к ним. На экране была фотография. Первым делом я заметил женщину. Она была голая, с большой, ничем не прикрытой грудью. Волосы окрашены в яркие цвета: зеленый, желтый, оранжевый. Из одежды — только ярко-красные чулки.
— Кто это? — спросил я, пытаясь врубиться. — Кажется, она сидит на коленях у мужчины?
— Это, инспектор, не женщина, а трансвестит, — давясь от смеха, ответил Али. — И сидит он на коленях у статуи. Статуи того самого Константина.
— Константина? Ты имеешь в виду основателя Константинополя?
— Именно!
Я пригляделся получше — так и есть. Константин восседает на троне. В одной руке держит меч, острый конец которого упирается в землю, другая рука отведена в сторону. Трансвестит сидит на коленях у Константина и, как можно предположить, облизывает шаровидный наконечник рукоятки меча. Ничего себе… Скорее всего, себя не помнил после какой-нибудь развеселой вечеринки, вот и забрался на статую.
Али и Зейнеп продолжали хихикать, но по мне, в фотографии не было ничего смешного. Не поймите меня неправильно, я и в мыслях ничего не имею против гомосексуалистов. За время работы кого только мне не приходилось видеть. Некоторые из них были честнее, благороднее и порядочнее «нормальных» людей. Но что-то в этой фотографии… как бы поточнее сказать… вызывало тягостные чувства.
Не желая портить ребятам настроение, я ограничился вопросом:
— А где находится эта статуя? Уж не рядом ли с Археологическим музеем?
Видимо, голос выдал мой настрой, и беспечную веселость Зейнеп как ветром сдуло.
— Нет, инспектор. Это в Йорке, в Англии.
Странно.
— В Англии? Там-то почему?
— Прежде чем стать императором, Константин вместе с отцом воевал в Галлии и Британии.
Теперь вопросы начал задавать Али:
— Его отец тоже был императором?
— Да, но он был не единоличным правителем. В те времена была распространена тетрархия — власть четырех правителей. Одним из них и был Констанций, отец Константина. Когда он внезапно умер, воины избрали Константина его преемником. Восемнадцать лет он делил власть над Римской империей с другими тремя правителями. И в конце концов, одолев своих соперников, стал единоличным правителем. А потом перенес столицу империи в Византий.